Когда в Небе было опасно. Забавные авиационные рассказы. Алексей Анатольевич Леонтьев(Поправкин)

понял.

      Командиру Привалову пришлось повторить. Дело в том, что одновременный отказ двигателей не возможен, и нигде, и никогда он не встречался, а, следовательно, и в руководстве по летной эксплуатации он не описывался. (“ Об этих товарищах не вспомнить нельзя… Тут было некачественное топливо или те товарищи вышли на за критический угол атаки. Наступил помпаж, двигатели задохнулись.“)

      Кроме того, условия были сложными, то есть хуже, чем 200 по нижней кромке и 2000 метров по видимости. Самым, конечно, коротким заходом был бы заход с обратного курса. Но, успеют ли переключить посадочную систему диспетчеры? А если всё же приборы врут?

      – Посадку с обратным запрещаю, у меня борт на прямой.

      Проверяющий Муравьев, сидящий справа, предложил сесть по курсу, мы уже разворачивались левым, и в просветах облачности проносился лес, дальше были болота, но резиновых сапог у меня не было, о чём я честно и сообщил. Я мог простудиться и заболеть. Фразу о резиновых сапогах потом убрали, как не соответствующую стандарту, а меня отодрали.

      Мы летели с северным курсом (полоса в Талагах идет с Запада на Восток) и я попросил курс к третьему для экономии времени. Ширина коробочки тогда была 12 километров. Этим манёвром я бы сэкономил 60-80 секунд, но диспетчер сказал заходить строго по схеме. Вот тут-то я и испугался!

      Когда такое говорят и в такой момент, лётчик только и думает, чтобы что-нибудь не нарушить, а вовсе не о том, что может быть полный рот земли. Мы выполнили схему идеально.

      Мы выскочили из облачности на высоте около 200 метров. Полосы ещё не было видно.  А когда она появилась, через пару секунд, я подумал, что теперь дотянем. (уже потом, я просчитал, ”чёрта с два!!!,  но тогда, наверное, так было легче. ”

      Лишь только коснулись земли, сдох сначала правый двигатель. Пожарные машины уже нас ждали в конце полосы и, когда мы добавили режим левому, чтобы освободить полосу, сдох и он.

      Полёт продлился 14,5 минут, я записал 15.

      – Ну, ребята, сверлите дырки, ордена получать будете, – встретил нас комэска.

      Лично я был не против. Половину оставшегося дня мы писали объяснительные записки и расшифровывали “ черный ящик“. Вообще, чёрный ящик вовсе не черный, он оранжевый шарик и называется магнитным регистратором полета. Выяснилось, что заводчики из Пермского моторостроительного завода устанавливали дополнительный пожарный датчик на двигатель и в нарушении технологии открыли масляный кран, забыв его закрыть. Инженер на линейке двигатель не проверил, и самолёт был передан нам. Инженер был сыном главного инженера управления.

      Если нас награждать, то инженеру сидеть (в тюрьме) Поэтому, решили дело закрыть…

      – Ну, ребята, сверлите дырки, ордена получать будете, – встретил нас комэска.

      Pапомните эту фразу!

      О людях, с которыми летал.

      В 1984, Николай Пресников был нашим вторым пилотом. До этого он был Командиром Ил-14 на ледовой разведке, а на эту ледовую разведку ставили только лучших. Ледовая разведка – это мужество и профессионализм! Провели они эту ледовую разведку,