Умри стоя. Артем Мичурин

и спустя минуту затих вместе со звуком двигателя. Траурная тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием, хрипами и шуршанием щебня, продлилась несколько кратких, но отчего-то ужасно неуютных мгновений, пока рев мегафона не возобновился, приближаясь.

      – Минус два, – сосчитал Глеб и в тот же момент почувствовал, как что-то тянет вниз его руку. – Зараза!

      Преклов споткнулся, завалился вперед и, стараясь удержаться на ногах, схватил соседа за рукав. Однако это не помогло и он бухнулся-таки на колени.

      – Бля, Толян, вставай. Вставай, говорю. Твою мать, – Глеб закинул левую руку Преклова себе на шею и кое-как поставил того на ноги. – Шевелись, живее.

      Дорога сделала поворот, и за деревьями уже показалась линия полосы препятствий с ее хитроумными конструкциями.

      Льющиеся из мегафона проклятия неожиданно прервались, и «Лис» рыкнул мотором, набирая ход.

      – Имя! – зазвенело у Глеба в левом ухе, чуть не порвав барабанную перепонку.

      – Глеб Глен! – отчеканил он громко, насколько позволяло сбившееся дыхание.

      – Ответь мне, курсант, зачем ты тащишь этот мешок говна?! Мечтаешь стать Архангелом?! Или, может, у вас педерастическая любовь?!

      – Никак нет! Пытаюсь сохранить боевую единицу!

      – Вот как?! Едрена мать! Да у нас тут герой! Хочешь стать героем, курсант?! Отвечай!

      – Никак нет! Хочу помочь подразделению!

      – Чем?! – Крайчек вытаращил глаза, изображая недоумение. – Положишь этого жирдяя вместо бруствера?!

      – Никак нет! – надрывая связки, проорал Глеб, перекрывая звук двигателя. – Повреждения некритичны! Боец не нуждается в немедленной медицинской помощи и способен вести огонь!

      – Да ты еще и гений! Не знал я, что курсант-второгодок способен определять степень нанесенного урона! А что, если ты сейчас тащишь полудохлый кусок мяса, отставая от подразделения и снижая его огневую мощь в точке соприкосновения с противником?! Что, если этот раздолбай получил пулю в брюхо и медленно подыхает, увещевая тебя на ушко в легкой контузии, потому как не хватает куску говна смелости умереть достойно, не цепляясь за жизнь, как последняя блядь?! Отвечай!

      – Никак нет! Я абсолютно уверен в боеспособности единицы! В случае ошибки готов понести заслуженное наказание!

      – Я смогу, – выдохнул Преклов, из последних сил перебирая ногами.

      Крайчек, оценивающе смерив взглядом «раненого», снова поднял мегафон и направил его в ухо Глебу.

      – Меня, щенок, не интересует твоя готовность! Марш на полосу! И прими совет – если ошибся, покончи с собой, сэкономь мое время!

      «Лис» резко тормознул и, дождавшись отстающую группу, вновь заурчал мотором.

      – Я смогу, – повторил Толян, облизывая пересохшие губы.

      – Да, – кивнул Глеб. – Ты уж смоги.

      Полоса в конце маршрута номер два представляла собой стандартный набор препятствий, какой размещается обычно на двухсотметровом отрезке, с той лишь разницей, что все масштабы