Полнолуние. Георгий Юров

об этом моей мёртвой дочери, милорд, которую Вы сгноили в сырых казематах. Повторяю, я не имею к этому отношения.

      – Лживая тварь, я не верю ни единому твоему слову! – бургомистр выхватил меч и неминуемо убил бы миледи, если бы вбежавшая стража не оттащила его от стола, за которым продолжала прятаться женщина, теперь почувствовавшая себя в безопасности. – Если вы возьмёте себя в руки и наконец, расскажете, в чём дело, может быть я смогу Вам помочь.

      – Я уже всё сказал, – прорычал удерживаемый стражниками от самосуда Илайя. – Моя дочь умирает и молите Бога, чтобы она была ещё жива, ибо в ином случае я уничтожу Вас, где бы Вы, не прятались.

      – Мне нужно увидеть её – Ваши слова ничего не объясняют, – заявила женщина, приходя в себя. Нервное потрясение пережитых мгновений, когда жизнь висела на волоске, заставили пальцы её мелко дрожать, а кожу лица сделали мертвенно бледной. – Да, я взяла её вчера за руку, без какого-то дурного умысла, но болезнь уже была в ней.

      В доме Готварда не дожидаясь смерти несчастной, готовились к предстоящим похоронам. Клирики Храма кружили вокруг тела лежащей в беспамятстве девочки, словно тучные белые мухи, плакальщицы, руководимые дородной матроной, ожидали своего часа, а к дому сходились юродивые в надежде на подаяние и бесплатную еду. Дочь бургомистра то приходила в себя, то вновь впадала в забытьё. Сидящая у изголовья служанка, не сдерживая слёз, прикладывала к её голове смоченную раствором уксуса ткань, вытирая капли горячечного пота с чела девицы. Стоящие здесь же спешно призванные лекари не могли не только исцелить болезнь, но даже понять причину недуга.

      Не обращая внимания на злобные взгляды родни и приближённых, миледи склонилась над несчастной, приложив пальцы к едва слышному пульсу на запястье. В этот момент девочка пришла в себя и, увидев лицо Ансары, прошептала со страхом: – Вы…

      Больная вновь потеряла сознание, и отец, схватив леди, Кларк за руку оттащил её от дочери: – Ни к чему ломать комедию, играя в лекаря. Вы прекрасно знаете, что стряслось с ней, ибо сами же её и отравили. Немедленно исцелите её или клянусь, я уничтожу Вас и никто, никто Вам не поможет.

      – Ваша маниакальная уверенность в моей вине переходит все границы, – холодно парировала женщина. – Не вижу смысла уверять Вас в своей невиновности, ибо Вы не слышите меня, вбив в голову мысль о противном. Возможно, я смогу помочь, но бесплатно не сделаю этого, что бы Вы обо мне не думали.

      – Чего Вы хотите, серебра, золота?

      – Достаточно будет Вашей подписи…

      – Ну конечно! Я должен был догадаться сразу, что Вы не остановитесь ни перед чем, втянув мою дочь в свои грязные делишки! – воскликнул Исайя. – Интересно как бы ты выпуталась, не зайди Элиза в кабинет?

      – Я уже устала повторять Вам о своей невиновности. Вы согласны? Не стоит терять времени, – открыв саквояж Ансара, достала свиток и протянула милорду. Тот, развернув, макнул поданное слугой гусиное перо в чернильницу и, не читая поставил подпись.