История любви. Эрик Сигал

была красивая. И умная. Что любила Моцарта и Баха. И битлов. И меня.

      Однажды, когда она включила меня в компанию этих музыкантов, я спросил, в каком порядке они у нее стоят, и она с улыбкой ответила: «В алфавитном». Я тогда тоже улыбнулся. А теперь сижу и думаю: если бы я был у нее в списке под своим именем – шел бы за Моцартом, а если под своей фамилией – тогда пролез бы перед Бахом и битлами. В любом случае первым бы не шел, что по какой-то дурацкой причине меня огорчает, я ведь рос с представлением, что везде должен быть первым. Семейное, понимаете?

      Осенью на последнем курсе я повадился ходить в библиотеку Рэдклиффа[3]. Не только чтобы поглазеть на чувих, хотя и за этим тоже. Читальня была тихая, никаких знакомых, и спрос на ходовые книги меньше. За день до экзамена по истории я еще не приступал к чтению первой книги в списке – эндемическая болезнь Гарварда. Я не спеша подошел к столу выдачи, чтобы попросить том, который поможет мне выпутаться завтра. За столом работали две девушки. Одна высокая, теннисного типа, другая мышастенькая, в очках. Я выбрал шуструю четырехглазку.

      – У вас есть «Осень Средневековья»?[4]

      Метнула на меня взгляд. Спросила:

      – У вас есть своя библиотека?

      – Слушай, Гарвард разрешает пользоваться библиотекой Рэдклиффа.

      – Я не о формальностях, новенький. Я об этике. У вас там пять миллионов книг. У нас – несчастные несколько тысяч.

      Тоже мне высшее существо! Думают, что Рэдклифф относится к Гарварду как пять к одному и девушки в пять раз умнее. Вообще, таких я съедаю без соли, но мне позарез нужна была чертова книжка.

      – Слушай, мне нужна чертова книжка.

      – Можно без сквернословия, мажор?

      – Почему ты решила, что я мажор?

      – С виду глупый и богатый, – сказала она, сняв очки.

      – Ошибаешься, – запротестовал я. – На самом деле умный и бедный.

      – Нет-нет, умная и бедная – это я.

      Она смотрела мне в глаза. У нее были карие. Ладно, пусть я выгляжу богатеньким, но какой-то барышне из Рэдклиффа – даже с красивыми глазами – не позволю называть меня глупым.

      – А ты отчего такая умная?

      – Потому что не пошла бы с тобой пить кофе.

      – Знаешь, я бы и не предложил.

      – Вот поэтому ты глупый, – сказала она.

      Позвольте объяснить, почему я пригласил ее выпить кофе. Ловко капитулировав в решительный момент – то есть притворившись, что мне вдруг захотелось кофе, – я получил книгу. А поскольку она не могла уйти до закрытия библиотеки, у меня хватило времени выцедить важные фразы о том, как в одиннадцатом веке влияние церкви на монархов сменялось влиянием юристов. На экзамене я получил пять с минусом – и столько же, кстати, поставил ногам Дженни, когда она вышла из-за стола. Не могу сказать, что дал высокий балл ее наряду – на мой вкус, немного чересчур богемному. Особенно противной была индейская штука, служившая сумочкой. К счастью, я не высказался – как выяснилось позже, это

3

Рэдклифф – женский колледж в Кембридже, Массачусетс. Организационно связан с Гарвардским университетом.

4

«Осень средневековья» (1919) – философско-культурологический трактат голландского историка Йохана Хёйзинги (1872–1945).