Гонка за «Гонцом». Анатолий Райтаровский

затемнил, не сказал. Хорошо, потерпим. В конце концов, любопытство – штука не такая уж нестерпимая, как даже малая надобность. Это у женщин бывает иначе. А мужик должен любопытство умерять.

      С этими благопристойными мыслями Кирилл финишировал вечером в пятницу на папенькиной даче. Были на выходные и более приятные перспективы, но что выросло, то выросло. Аминь!

      Папенька встретил его на границе своего садоводства у столба с вывеской «Политехник», уселся в сыновью «восьмерку», они поцеловались.

      – Как доехал?

      – Нормально, как видишь!

      – Не блуждал ли ты, мой блудливый сын?

      – Не такой уж я блудливый, может, библейский – блудный, в какой-то степени.

      – Может, и так. Ты меня редко удостаиваешь лицезрения своей персоны и описания подробностей своей насыщенной жизни.

      Они въехали на третью линию садоводства через заблаговременно открытые Влекомовым ворота, и Кирилл радостно воскликнул:

      – Вон твой участок! Как деревья выросли!

      – Да и ты подрос с той поры, как последний раз сюда приезжал, – грустно заметил Влекомов. – Это я один в землю врастаю.

      – Ну, скажешь! – бодро воскликнул Кирилл.

      – Так и есть, – продолжал грустить Влекомов. – Купил брюки, по привычке, четвертого роста, а они по земле волочатся!

      – Да ладно тебе! – прервал его стенания сынок. – На тебе еще воду возить можно! И пахать! Что случилось? Сфотографироваться захотел?

      Влекомов промолчал. Они остановились возле участка.

      – Узнаешь? – поинтересовался Влекомов.

      – Парников нет! – быстро сориентировался Кирилл. – А яблони разрослись.

      – В одном месте убавилось – в другом прибавилось, как говаривал Михаил Васильевич, – дал научное обоснование Влекомов. – Прими левее, сосед может подъехать, а у него грузовик!

      Кирилл выполнил указание и потопал следом за папенькой.

      – Здравствуйте, тетя Мила! – радостно приветствовал он Эмилию, вышедшую на тропинку «согласия», соединяющую два участка и именуемую в просторечии Влекомовым «Тропой Антанты».

      Эмилия тоже приветствовала его искренне и радушно. Кирюшу, последнее дитя бывшего супруга от последней (надеялись оба) молодой жены, она знала с его младенческих лет.

      Удрав от молодухи и тещи, Влекомов регулярно виделся с сыном и частенько наведывался с ним к гостеприимной Эмилии, тем более там Кирилл встречался и подружился со своей сводной сестрой Таней.

      После обеда с необременительным возлиянием, прошедшего, естественно, у Эмилии, папенька с сыночком уединились в бунгало среди зарослей.

      – Ну, чего ты тянешь, пап? – укоризненно сказал сытый сыночек. – Что у тебя за дело?

      – Боюсь, не поверишь! – признался Влекомов. – Или сочтешь меня сумасшедшим.

      – Если до сих пор не посчитал, – улыбнулся сынок, унаследовавший папенькино ехидство, – при всех твоих… биографических вывертах, то теперь… Ты не жениться ли опять вздумал? – вдруг испуганно