Взлёт через падения. Бабский роман. Сергей Алексеев

бизнесе, поэтому могла отличить интеллигента, от обычного пирата. Сергей Петрович всегда был одет с иголочки, даже когда летел на самолёте. При всём при этом он один из не многих клиентов, который никогда не обещал Танечке жениться и прочее беззаботное будущее, которое рисовал себе наверное каждый, рождённый в СССР. Вишневский давно не чувствовал себя на столько аморфно, как в эти дни. Он знал это состояние. В такие дни ему было всё ровно. В такие дни он мог спокойно бросится под поезд или машину, спасая какую не будь собачонку, или кошечку. Скажем проще. Его до сих пор не отпускало, и он до сих пор не понимал. Просто он пытался найти себя заново, хотя не очень то и хотел. Сеня, ссссукин сын, подорвал только…

      Проехав пару станций, Вишневский оказался на Витебском вокзале. В таком состоянии, он не хотел гулять по Питеру. Для него это было равнозначно, как выйти в соседний сквер покурить. Это было сейчас не для него. Ему хотелось бежать, чем дальше тем лучше. Может быть там, где-то там далеко, он найдёт ответы на все свои вопросы и ему станет легче. Вишневский ещё не знал, насколько в тот день данный поступок, окажется правильным.

      Вишневский любил вокзалы. Это вечное движение вперед. Ведь даже возвращаясь, люди идут дальше. Просто иногда стоит вернуться на старт, что бы выйти из своего тупика, и пойти дальше. Когда не понимаешь где конкретно совершил ошибку, стоит вернуться на старт и начать всё заново. Вишневский знал это. Только в его случае, надо было вернуться в школьные годы и забыть о физике напрочь. Такой роскоши Сергей Петрович позволить себе не мог.

      Вишневский любил перечитывать дневники императора Николая второго. Он вообще импонировал его истории. Поэтому когда ему надо было подумать, он уезжал в Царское. Где буквально весь день бродил по парку. Для него это место было, каким-то намоленным что ли.

      «В 10 час. поехали в Питер. Имел короткий доклад Воронцова. Пошли к обедне в Аничкове, к которой прибыл Миша из Гатчины. Завтракали у Ксении. Поднесли ей фонарь от фаберже с морскими атрибутами. Приехавши домой, принял Куропаткина, вернувшегося из Персии, и Сипягина, вновь назначенного Главноуправляющим моей канцелярии для принятия прошений. В 3 часа поехал с Аликс на открытие Ксенинского Института. После бесконечного молебствия и литии в церкви все помещения были окроплены. Воспитанниц всего 20. Вернулись в Аничков в 5 ч. Бедная Аликс устала, у нее заболела голова. В 7 ч. пошел с Ксенией и Сандро ко всенощной – получили вербы. Обедали втроем. В 10 ч. возвратились в Царское, довольные удрать из города».

      – Удрать из города, -подумал Вишневский и улыбнулся.

      Гуляя по парку, Сергей Петрович подошел к стеле графа Румянцева, и улыбнулся. – Достаточно было родиться в нужной семье, подумал он. И карьера у тебя в кармане.

      – В двадцать лет уже полковник, подумать только! Услышал чей-то голос у себя за спиной, Вишневский.

      Он улыбнулся, ведь не многие интересуются прошлым, тем более когда речь идет о своём государстве.