Анна Австрийская. Первая любовь королевы. Шарль Далляр

Сен-Томас. Интересы королевы и ваши требуют величайшей тайны.

      – До завтра, герцогиня.

      – До завтра, кардинал.

      Ришелье вышел из отеля Шеврез вне себя от радости и надежд. Ему уже казалось, что он сжимает в своих честолюбивых объятиях гордую дочь Филиппа III. А между тем он должен был сделаться игрушкою женщины, запутавшись в интригах такого рода, где, как говорила герцогиня, этот великий политик делался жалким школьником.

      На другой день после этого разговора он явился в отел ь герцогини де Шеврез. Герцогиня приняла его в дверях своей уборной, смежной со спальней.

      – Только государственные люди так аккуратны, – сказала она. – Вы лучше вашей репутации. Я думала, что вы обещаете только для того, чтобы не сдерживать обещания.

      – А королева? – с жадностью спросил Ришелье.

      – Она там.

      Герцогиня указала на дверь комнаты, закрытой большой штофной портьерой.

      – Одна?

      – Совершенно одна.

      – Вы ее предупредили?

      – Без сомнения.

      – А как она приняла это необыкновенное доказательство моей любви?

      – Без гнева. Чего можете вы желать более, пока не сделаете ей искреннего признания в ваших чувствах?

      – Я готов сделать это признание, герцогиня.

      – О! Не так скоро, кардинал; слишком большая поспешность будет вредна. Наслаждайтесь сегодня торжеством, которое вы получите непременно; расположите ее величество видеть вас с удовольствием, желать вашего присутствия, и потом ждите. Я знаю Анну Австрийскую. Ей не может признаваться в любви даже кардинал и министр, как простой мещанке.

      – Я полагаюсь на вас, герцогиня.

      – Очень хорошо.

      – И сделаю с закрытыми глазами все, что вы скажете мне.

      – Нельзя быть послушнее, зато вы не раскаетесь в этом, кардинал. Вы в костюме Панталоне?

      – В полном комплекте с головы до ног, – отвечал Ришелье, распахивая плащ.

      – Хорошо! Панталоны из зеленого трико, полукафтанье из желтого бархата, пояс из буйволовой кожи с большой пряжкой, у колен серебряные колокольчики, в руках кастаньеты; очень хорошо. Но вы забыли взять остроконечную шапку с погремушками.

      – Вот она, – сказал кардинал, вынимая эту смешную шапку из-под плаща.

      – Прекрасно. Теперь снимите эту длинную шпагу, которую вы, верно, взяли, опасаясь воров, и позвольте мне причесать вас перед моим зеркалом.

      Кардинал послушно снял плащ и шпагу, потом, доверяясь хорошеньким и нежным ручкам, которые хотели заняться его прической, сел за туалет, уставленный множеством позолоченных и хрустальных флаконов. Герцогиня де Шеврез серьезно надела на него шапку Панталоне и кокетливо поправила своими тонкими пальчиками его волосы.

      – Вы очаровательны, – сказала она, – никто не узнает в вас могущественного и строгого министра Людовика XIII.

      – Этот костюм очень смешон, – сказал кардинал, бросив в зеркало на свою фигуру жалобный взгляд, – но, – прибавил он в виде утешения, – из самых странных причин выходят