Анна Австрийская. Первая любовь королевы. Шарль Далляр

слабости. Когда ваше величество спрятались в одной из моих комнат, вы изволили видеть, как он ухаживал за мною, переодевшись кавалером, со шпагой на боку и с перьями на шляпе?

      – Это правда, герцогиня, и я много смеялась. Но это все равно. Помните, пожалуйста, что вы должны запретить ему приходить ко мне. Его дерзкая любовь для меня еще нестерпимее его неприязни, и подобная смелость приводит меня в такое негодование, что я хочу рассказать об этом королю и потребовать от него мщения.

      – Да сохранит Бог ваше величество от п одобного намерения! – вскричала герцогиня. – Могущество кардинала-министра основано на таких огромных услугах, оказанных государству, что было бы неблагоразумно открыто нападать на него.

      – Но что же тогда делать? Как отомстить за его оскорбления? Как его уничтожить? Как унизить?

      – Уничтожить его нечего и думать; поверьте мне, ваше величество, он теперь могуществен, и больше потеряешь, чем выиграешь, стараясь повредить ему. Впоследствии, может быть, можно будет решиться на это. А унизить его – это другое дело. Надо сражаться с ним нашим женским оружием, веерами, булавками, надо унизить его нашим пренебрежением, нашим сарказмом.

      Герцогиня прервала себя жемчужным смехом, который не могло удержать присутствие королевы.

      – Чему вы смеетесь? – спросила Анна, удивленная этой внезапной веселостью.

      – Простите меня, ваше величество, но мне пришла такая смешная мысль; если ее привести в исполнение, она так хорошо за вас отомстит!

      – Кардиналу?

      – Да.

      – Скажите, Мария, скажите скорее. Все, чем можно отомстить за меня этому гадкому человеку, будет с готовностью принято.

      – Этот гадкий человек тщеславен больше всех на свете, сверх того он влюблен; этого более чем достаточно, чтобы провести его так, как захочешь. Если вы, ваше величество, дадите мне позволение, я берусь заставить его переодеться из любви к вам, как он уже переодевался из любви ко мне. Только вместо того, чтобы заставить его нарядиться в простое платье кавалера, я хочу заставить его надеть костюм более смешной – тот, в котором Панталоне является на подмостках сен-жерменской ярмарки.

      – Ах, герцогиня! Кардинал слишком хитер, чтобы попасть в подобную засаду.

      – Я берусь поймать его. Через неделю, если вы согласитесь, я вам представлю прелата в шутовском костюме.

      – Право, герцогиня, я не знаю, должна ли согласиться на эту шутку, – нерешительно сказала королева.

      – Зачем же вашему величеству лишать себя такого удовольствия? Я уверена, что если хорошо разыграть эту игру, то она доставит вам многое.

      – Она, может быть, более будет мне стоить?

      – Кардинал не может же увеличить неприятности, которые он вам наносит.

      – Это правда, – с горечью сказала королева.

      – Неужели вы думаете, моя благородная государыня, что он захочет когда-нибудь переменить эту печальную и уединенную жизнь, которую он так зло устроил вам, обманывая короля, на ту,