100 сказок народов мира. Коллектив авторов

я согласен… согласен… – пробормотал Тун-Ли.

      – Так помни же, чтобы не было потом споров. Я делаю тебе все ото, а ты в каждую новую луну отдаешь мне три четверти своего жалованья.

      – Но мы умрем с голоду! – воскликнул Тун-Ли, всплескивая руками. – Возьми половину. Не убивай нас!

      Тун-Ли, его жена и бедная маленькая Му-Сян ползали перед ростовщиком на коленях, умоляя его брать половину жалованья Тун-Ли.

      – Ведь мы должны будем голодать всю остальную жизнь.

      – Нет, три четверти жалованья каждую новую луну, – стоял на своем ростовщик, – последнее слово: согласен ты или нет?

      И Тун-Ли, рыдая, отвечал:

      – Хорошо, делай!

      – О, небо! – прошептал богдыхан, и слезы полились из его глаз.

      – Не смей мне говорить этого! – закричал он в величайшем гневе, когда вернулся во дворец и главный церемониймейстер, по обычаю, распростерся пред ним ниц и назвал его «всесильным».

      – Не смей мне лгать! – со слезами закричал богдыхан. – Какой я всесильный! Я не могу сделать человека счастливым!

      И грустный, бродя по своим великолепным, благоухающим садам, он думал:

      «Я – солнце, которое светит и греет только издали, и сжигает, когда приближается к бедной земле!»

      ВОЛШЕБНОЕ ЗЕРКАЛО

      – Так смотри же, принеси мне хороший подарок! – кричала О-Мати-Сан своему мужу Ки-Ку, который в первый раз отправлялся в город.

      – Принес мне подарок? – встретила она его вопросом, когда Ки-Ку вернулся.

      В городе удалось отлично заработать, и Ки-Ку принес с собою много хороших вещей для хозяйства.

      – А это тебе! – сказал он, передавая Мати сверкавший металлический кружок. – Посмотри-ка сюда.

      О-Мати-Сан даже вскрикнула от испуга, когда из хорошенькой рамочки, в которую был отделан металлический кружок, на нее взглянуло смеющееся женское лицо.

      – Кто это? – с испугом спросила она.

      – Ха, ха, ха! – залился хохотом Ки-Ку. – Кто это? Да это ты сама!

      Вслед за ним залилась, словно маленький серебряный колокольчик, звонким смехом О-Мати-Сан.

      – Как велика премудрость человеческая! – восклицала она, глядя в зеркало. – Они умеют там, в городе, рисовать портреты людей, которых никогда не видали!

      И находя женщину, которая глядела из рамки, очень хорошенькой, говорила, что портрет чрезвычайно похож.

      С этих пор дом Ки-Ку стал похож на клетку, в которой живет очень веселая птичка.

      Целые дни О-Мати-Сан прыгала, пела, глядя на этот чудесный портрет, который улыбался и радовался, как она.

      Но всему свое время. Среди забав и утех О-Мати-Сан родила дочку О-И-Сан. В семье стало трое – настало время труда и забот. Великолепная игрушка, как драгоценное сокровище, была спрятана в самый низ сундука, и О-Мати-Сан отдалась труду и заботам. Дочка росла.

      Казалось, жизнь О-Мати-Сан переливалась в 0-И. Чем больше вваливались и бледнели щеки Мати, тем больше румянец разливался по щекам О-И-Сан.

      И когда