Мой адрес Советский Союз. Людмила Георгиевна Белоновская

менее бабушка пошла на расположенный близко от нашего дома Мальцевский рынок, сняла с пальца обручальное кольцо и обменяла его на буханку хлеба и запечатанную банку с повидлом. К сожалению, это оказалось совсем не повидло, так что обмен был не очень выгодный, но, тем не менее, мы дотянули до следующего месяца, а там нам выдали новые карточки.

      Еще один запомнившийся эпизод. Уже весна. Мы не спускаемся по тревоге ни в бомбоубежище, ни к Розенфельдам, а лежим вместе в кровати под одеялом. Ничего не хочется делать, под одеялом тепло и уже даже есть не хочется. Бабушка мне читает стихи. У нее была великолепная память, мне кажется, она всю классику знала наизусть, кроме того, очень многие не звучащие по радио русские народные песни и хороводные игры – вот что значит образование в Смольном институте (бабушка закончила институт с медалью, второй по успеваемости в выпуске, у нее даже была подписанная императрицей Марией Федоровной, патронессой этого заведения, похвальная грамота, я сама ее видела, но, к сожалению, не сберегла).

      У меня были любимые произведения, и я просила бабушку читать их снова и снова. Мне очень нравились баллады Жуковского, особенно страшные, как про епископа Гатона:

      Было и лето и осень дождливы,

      Были затоплены пажити, нивы.

      Хлеб на полях не созрел и пропал.

      Начался голод, народ умирал.

      А дальше про то, как жадный епископ не захотел делиться своими запасами, на него напали крысы, он от них прятался в каменном замке, но крысы прогрызли камень и съели Гатона.

      Или его перевод Шиллера:

      Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?

      Ездок запоздалый, с ним сын молодой.

      К отцу, весь издрогнув, малютка приник,

      Обняв его, держит и греет старик.

      Кстати, очень красивая баллада. Я бы на месте мальчика не боялась бы, а ушла к лесному царю в слитые из золота чертоги, где струятся жемчужные струи и играют его прелестные дочери.

      Еще на меня большое впечатление производила баллада, по-моему, Пушкина:

      Три дня купеческая дочь Наташа пропадала,

      А на четвертый день домой она без памяти бежала.

      С расспросами отец и мать к Наташе с тали приставать.

      Наташа их не слышит, молчит и еле дышит.

      Это про разбойников. А еще его же стихотворение «Прибежали в избу дети, второпях зовут отца: тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца….». Страшное, но интересное.

      Но самыми любимыми было два коротких стихотворения – одно Лермонтова, другое – не знаю, чье. Пишу их по памяти, наверное, что-то перевираю, не помню, чтобы я их сама когда-то перечитывала в напечатанном виде.

      Когда волнуется желтеющая нива,

      И светлый лес дрожит при звуке ветерка,

      И прячется в тени малиновая слива

      Под тенью трепетной зеленого листа.

      Веселый ключ стремится по оврагу,

      И навевая в душу мне какой-то сладкий сон,

      Лепечет он таинственную сагу

      О тех краях, откуда мчится он.

      Тогда