Крах. Борис Валентинович Антонов

продолжал, бесноваться дежурный. Вошедший сержант сидя полу прислонившись к стене, вытирал слезы, выступившие от смеха.

      – Пять-ноль, – заикаясь, прокашлял он. – Так до завтра он тебя вообще загоняет.

      – Зарежу, если еще раз заорешь, – хватаясь за штык-нож, прошипел дежурный.

      – Что здесь происходит? – раздался голос с лестницы.

      – Смирно! – заорал, обернувшись на дверь, дежурный, вытянувшись и вскинув правую руку к фуражке.

      – Шесть-ноль, – прохрипел сержант с пола.

      – Что здесь происходит? – переспросил входящий в роту капитан.

      – Товарищ капитан, – чуть не плача начал дежурный, – полдня объясняю ему, когда надо кричать «Смирно» а когда нет. Как горох о стену. Орет, когда хочет, всем подряд.

      – Чуть не разбился из-за него.

      – Кто орет? – глядя на солдата, переспросил капитан. – Стоит, молчит.

      – Вот, а я о чем. Кто это? – показывая на капитана, спросил дежурный.

      – Смирно! – снова зажмурившись, заорал солдат на коврике.

      – Ну, вот, все правильно крикнул, – еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, сказал капитан.

      – Семь-ноль, – поднимаясь с пола и продолжая ржать, уточнил счет сержант.

      – Посмеялись и будет. Новеньких в ленинскую комнату. Я сейчас приду, – открывая дверь канцелярии, сказал капитан.

      – Есть! – ответил дежурный, показывая кулак солдату на коврике.

      «Весело тут», – успел подумать Валентин.

      В ленинской комнате посадили всех за столы. Сержант молча раздал листки бумаги, вырванные из школьной тетради в клеточку, и почтовые конверты.

      – Ручки есть? – спросил он.

      Все промолчали.

      – Держите, – кинул на первый стол он несколько ручек. – Сейчас сидим и пишем письма домой. Доехали, на месте, все хорошо. В общем, пишите что хотите, из комнаты не выходить, – захлопнул он дверь. В коридоре тут же раздалось его ржание. Повертев ручку, пытаясь сообразить, что написать, Валентин решил ограничиться самыми дежурными фразами. Весь текст занял половину листа. Смысл его сводился к тому, что сын был жив, здоров, сыт, обут, одет и находился при этом в теплом помещении. То, что он находится в Кремлевском полку, Валентин пока писать не стал. Засунув листок в конверт, он быстро написал адрес, языком провел по липкой части конверта, заклеив его, бросил письмо на стол с ручками. Ленинская комната была очень просторной, раза в два больше обычного школьного класса. Валентин прошел к окну и сел на подоконник. С высоты третьего этажа был виден весь плац. На противоположной от казармы стороне была трибуна с барельефом Ленина на стене, выполненной в виде развевающегося флага. С левой стороны за деревьями стояло большое одноэтажное здание, судя по всему, построенное недавно, о чем говорили неубранные с одной стороны строительные леса. Справа был сосновый лес, в который уходила асфальтированная дорога, огибавшая плац. Больше ничего интересного за окном не было, и Валентин пошел читать плакаты,