Любовница своего бывшего мужа. Ашира Хаан

я действительно начинаю снимать чулки. Если быстро приподнять платье, зацепить край пальцами и потянуть вниз, то не так развратно выглядит.

      Нормальный человек бы отвернулся, но Антон даже не собирается делать вид, что ему не интересно.

      А я хочу к морю. Второй день кончается, а я еще его даже не потрогала.

      Я поддеваю край второго чулка, и на мои пальцы ложатся его. Ладонь скользит по внутренней стороне бедра, касаясь нежной гладкой кожи, крайне чувствительной именно в этом месте – у самой резинки.

      – Эй! – возмущаюсь я.

      – Я просто хочу помочь, а то ты тут устроила стриптиз на весь пляж, – безмятежно врет Антон мне в глаза, но руку опускает, подцепляя силиконовый край, тянет вниз, не забывая проводить ладонью там, откуда только что скатился чулок. Он задерживает мою ступню на несколько секунд в ладони, согревая ее, и только потом выпрямляется.

      Но не уходит, оставаясь стоять между моих раздвинутых на капоте бедер. Никуда не собираясь уходить. А то я не понимаю, как это выглядит и на что намекает. Да и он отлично понимает. И это понимание натягивается между нами как струна, дрожит и звенит так, что болит голова.

      – Море, – напоминаю я, глядя на то, как его пальцы нервно вяжут узлы на чулке. Я боюсь встретиться с ним взглядом. Вот сорвет все стоп-краны – и все…

      Что – все?

      Не хочу об этом думать.

      Все мысли о нем я сложила в дальний сундук своего разума, закрыла на десять замков и запретила себе приближаться. Это всегда помогало, я так переживала и смерть бабушки с дедушкой, и папину болезнь, и сбежавшую мамину кошку. Если достаточно долго прятать в этом сундуке то, от чего слишком больно, однажды можно открыть его и обнаружить только горсточку праха вместо острых ножей и ядовитых игл. Всегда помогало. Всегда. Почему не сейчас?

      У меня остались только четкие установки – Антон, нам не о чем разговаривать, Антон, у нас нет ничего общего, Антон, пожалуйста, оставь меня в покое.

      – Да, море, – соглашается он и снова ставит меня на землю.

      На песок.

      Теплый.

      Надо же – он теплый. Воздух холодный, море наверняка тоже, а песок теплый. Я иду по нему, не оборачиваясь, прямо к темному гладкому чудовищу, ворочающемуся передо мной. Соленому, сильному, прекрасному.

      Море лижет ступни. Оно прохладное и настоящее. Оно похоже на счастье.

      Я присаживаюсь на корточки и зачерпываю его ладонями. Хочется потрогать воду кончиком языка, попробовать на вкус его соль. Меня останавливает не то, что тут, у берега, оно наверняка ужасно грязное, а то, что я не одна.

      Антон подходит и долго стоит за моей спиной, ждет, пока я поздороваюсь и наиграюсь. Это случается быстро – как-то неуютно с охраной за спиной так интимно общаться с морем.

      – Как тебя занесло в мою бывшую компанию? – спрашиваю я, выпрямляясь и одергивая платье.

      – Пригласили, – сразу откликается он. – Мне еще название показалось знакомым, проверил – ага, оно.

      – И на Кипр сразу?

      – Хорошая должность, чего отказываться.

      – Тебя вроде бы устраивало