Краски. Бетонный дворец. Часть 2. Ирина Свисткова

значения тому, что до именин дочери еще целых два месяца, планы на которые та решила оставить при себе.

      С самого раннего детства Алекса рисовала всем, что только могло рисовать, причем очень прилично. Некоторые из своих работ она даже выставляла на продажу, но это было больше ее хобби, которое гениальная малышка не хотела развивать в качестве профессионального навыка.

      – Пап, расскажи, как вы с мамой познакомились, – попросила дочь, резко обернувшись.

      Его взору открылось застенчивое личико с пунцовыми щеками, родное и близкое в той же степени, сколько недосягаемое и невесомо изменившееся безвозвратно. История, которую просила рассказать Алекса, уже с десяток раз звучала в стенах этого дома для ее ушей. Причем, в каждый из них девочка задавала один или два лишних вопроса, будто открывала пасьянс навыков любви по одной карте. В этот раз Оливер почему-то очень смутился, и только много позже он понял почему. А пока глава семьи старался поддерживать неспешный ток разговора, неумело скрывая вдруг подступившие к сердцу чувства.

      – Мы учились вместе, ты вроде бы знаешь, – пробубнил он, но Алекса не придала этому значения.

      – А было такое чувство… – Вдруг она запнулась, – будто… Знаешь, будто ты ждал ее всю жизнь?

      – Хм, любовь с первого взгляда? – Уточнил Оливер, улыбнувшись. – Ты об этом?

      Мужчины странно любят взглядом, лучше бы и не любить им. Эти выстрелы глазами, в сторону объекта воздыхания, вульгарный гогот на несмешные шутки, попытки бороться с друзьями на глазах у девчонок, ну, и непристойные разговорчики, делающие тебя на несколько лет старше, по твоему личному мнению. Да уж, какая там любовь в школьном возрасте?

      – Нет, не любовь, – отмахнулась юная собеседница. – Пап, я не знаю, как это объяснить. Как будто все, что было до мамы – не опыт, а с ее приходом началась жизнь. И как будто это не подвиг, а вполне естественное состояние, ты же ее ждал.

      – Нет, такого не было, милая, – выдохнул глава семьи.

      – Ладно, не важно, – улыбнулась она, отводя взгляд. – Сколько лет вам было, когда вы впервые встретились?

      Все же, если перестать искать скрытый смысл в словах дочери и просто отвечать на ее вопросы, смущение заметно уменьшалось. Чем он и занялся, стараясь оставить анализ на потом, когда сможет остаться наедине с собой. Оливер взвесил на скорую руку, насколько полезна или вредна будет правда об их с Мелани ранних отношениях для единственной дочери, и решил быть искренним.

      – По четырнадцать. Восьмой класс. Тогда все восьмые классы перемешали, и мы оказались с ней в одном. Совсем еще дети, понимаешь?

      – Да, младше меня, – подсказала дочь и улыбнулась.

      – Что же я тогда подумал? – Вошел в раж родитель. – Вероятно, что у нее можно списать алгебру.

      – Пап, ты несерьезный, – рассмеялась Алекса.

      Она доделала какао и поставила кружку перед его носом. Движения ее стали плавными и мягкими, словно