Наши письма идут долго. Александр Вин

обыстрее заснуть повар, с замирающим сердцем ожидая дружеского толчка в плечо и шуршания под подушкой…

      Почту ждали все. Все ждали чего-то.

      В далеком мареве большого моря по каютам попутных кораблей бродил пакет с письмами из дома, скитался по штурманским столам, сминая уголки разноцветных конвертов, проносился в близкой ночной темноте рядом со спящими, уставшими ждать людьми. Его искали, знали, где он, но даже всей силой нетерпеливых рук не могли остановить его бег…

      РАЗГОВОР ПО УКВ В ПЯТЬ ЧАСОВ УТРА:

      – Восемьсот двадцатый, восемьсот двадцатый, ответьте «Орску»!

      – «Opск», я вас слушаю.

      – Отойдём на шестой канал.

      – Считай, что уже там.

      – Восемьсот двадцатый, здесь?

      – Здесь, здесь, чего не спится?

      – Привет, Михалыч. Дело есть. Ты с рыбой?

      – Да нет, «пустыря» дернули. Утром подпускают на базу за продуктами – подбегаем поближе.

      – Во, кстати! Ваши письма тут лежат. Думаю, что до утра база нас подцепит, пока сдаём, подходите за корреспонденцией.

      – Мне что-нибудь есть?

      – Есть! – Смех. – От хозяйки!

      – Ну ладно, подъеду лично, там и поговорим. На одиннадцатый.

      – На одиннадцатый.

      Утро, растопив жаром солнца неровности ночных волн, залило океан штилем. Жёлтый дымок над грузовыми стрелами висел, никуда не улетая. Доносился звон лебёдок.

      Разогнавшись издалека по глади океана, судно останавливалось, в медленном накате огибая корму плавбазы. Подходили к сдающему рыбу «Орску» осторожно. Старший механик, так и не ложившийся спать после ночного замёта, нетерпеливо встал за телеграф, слушал капитана, командовавшего с крыла мостика. Штурман, утянув трубку радиостанции в угол, тихо разговаривал с «Орском».

      Выходили на палубу после завтрака матросы. Смеялись, курили, незаметно поглядывали на рубку. Боцман, вспотев и раскрасневшись от волнения, притащил заветную выброску – тонкую просмолённую верёвку с грузом. Покачиваясь на своих же, выбежавших из-за плавбазы волнах, приблизились метров на десять. Боцман швырнул кольца выброски на полубак «Орска». Притихнув на секунды, зашумела задним ходом машина. Все наблюдали за смешным, пузатым в коротких шортах, человечком. Радист «Орска» пробирался по палубе, выдёргивая красные шлепанцы из внезапных потоков води. Торопливо перебежал на нос судна и, суетясь, стал обвязывать верёвкой серый пакетик с письмами. Гул лебедок мешал ему услышать матросов, которые кричали что-то из-под оранжевых непромокаемых капюшонов.