В сетях шпионажа, или «Час крокодила». А. А. Резванцев

Исрапилова, объявившего джихад неверным.

      Вскоре они достигли озера. Им было недосуг любоваться открывшимися красотами, да они и не могли воспринимать как нечто необычное и достойное восхищения то, что видели вокруг. Все это они знали, как знают собственный двор. Это были их земля, их горы, их лес, их озеро. Они обитали тут с момента появления на свет и давно стали частью этого девственного мира, не склонного к самолюбованию, а потому вдвойне прекрасного.

      Берега у озера были крутые, но кое-где они осыпались, образовав пологости. К этим пологостям и вели все звериные тропы. По ним животные спускались с гор на водопой. Абубакар и Арби затаились в кустах метрах в двадцати от мокрой полянки у воды, хранившей следы многих копыт и лап. Не прошло и получаса, как на полянке появилась косуля. Легкая и грациозная, она не стала пить, а замерла, как изваяние, у самой воды. Подняв голову, она ловила ветерок трепещущими ноздрями. Что-то косуле не понравилось. Почуяв опасность, она вся напряглась, подобралась, чтобы прыгнуть обратно в лес, но в это мгновение прогремели два выстрела. Косуля и Абубакар упали одновременно, забившись, задергавшись в предсмертных конвульсиях. Дядя стрелял в косулю, племянник стрелял в дядю.

      Арби несколькими ударами кинжала отделил голову Абубакара от тела. Это была его первая голова, поэтому он сильно нервничал, руки его дрожали, и с одного удара не получилось: мешали шейные позвонки. А тут еще полуметровая форель выплеснулась из воды и, блеснув на солнце, подобно клинку сабли, с шумом плюхнулась в озеро. Рыба сильно напугала Арби. Она все видела. Однако Арби успокоил себя, подумав о том, что форель ничего никому не сможет рассказать. Недаром говорят: нем, как рыба. Светлая кровь затухающими толчками хлестала из обезглавленного тела. Из головы крови вытекло немного, и была она почти черной. Арби засунул за пазуху трупа плоский пятикилограммовый валун и спихнул тело с кручи. Озеро, плотоядно булькнув, приняло его в свое бездонное лоно. Арби засыпал кровавую лужу толстым слоем земли, забросал галькой и трухлявыми сучьями, оружие убитого и его папаху спрятал в укромной расселине среди скал, голову Абубакара положил в мешок, предварительно швырнув туда большую охапку крапивы. Крапивой горцы в жаркие дни перекладывают свежую рыбу, чтобы она не протухла в одночасье. Мешок с головой засунул в дупло мощного дуба, заслонив свой трофей от зверья и хищных птиц толстыми ветками. Одежда его была в крови, но это не смутило Арби. Взвалив косулю на плечи, он направился в сторону родного аула. Пусть люди думают, что на нем кровь убитого животного. Родственники спросят, где дядя. Он скажет, что они с Абубакаром у озера разошлись в разные стороны, решив охотиться порознь, и каждый пошел к своей засидке. Вероятность добыть зверя таким образом удваивалась. Убив косулю, он стал звать Абубакара, не тот не откликнулся. Конечно, дядю будут искать. Не найдут – успокоятся. Решат: кровник убил. Такое в здешних местах не редкость. Еще Арби думал о Боге.