Потомок Геракла. Роман Николаевич Шалагин

примечательного. Он запросто мог внешностью своей сойти и за македонца, и за чистокровного эллина. Однако было в его облике что-то отталкивающее и неприятно-настороженное.

      Гораздо больше Филиппа заинтересовал Пелопид. Вся внешность его и могучее телосложение, а также идеальный греческий профиль сразу же выдавали в нём настоящего эллина, воина и полководца. Боевые отметины и шрамы на лице и руках фиванца служили тому подтверждением.

      – На правах хозяина земель фессалийских я оглашу условия, на которых уже сегодня мы можем завершить войну, – гордо вскинув подбородок, первым заговорил ферский тиран.

      – Внимательно слушаю тебя, – сквозь зубы процедил македонский царь, когда Филипп слово в слово перевёл ему фразу, сказанную противником.

      – Войско македонское без промедления покинет Фессалию через Темпейское ущелье, – вальяжно раскинувшись на скамье, начал перечислять свои требования Александр Ферский: – По пути домой ни один македонец не войдёт в фессалийское поселение и никого не ограбит. Царь македонский даст клятву в том, что, покидая Лариссу и Кранон, он не подожжёт эти города и не разрушит в них ни одного строения или укрепления.

      – Согласен, – угрюмо ответил македонский монарх, когда Филипп закончил свой перевод.

      – Я и не сомневался! – язвительно усмехнулся тиран. – Поскольку войну между нашими державами развязал царь Александр, то справедливо будет на него возложить оплату услуг войска благородного и славного Пелопида. Я вынужден был для защиты своих наследных владений призвать к себе воинов из Беотии, и в том не моя вина.

      – Если бы ты выдал мне Птолемея сразу, а люди твои грабежам и воровством скота не нарушали договор о вечном союзе между Фессалией и Македонией, то не пришлось бы нам воевать! – огрызнулся царь Александр.

      – Вечный союз заключал мой дядя Ясон, я же не продлял его и не приносил клятвы соблюдать условия этого договора, – развёл руками тиран, изображая из себя жертву обстоятельств. – Птолемей находится у меня в качестве гостя, а древние обычаи гостеприимства строжайше запрещают Алорита лишать свободы и передавать его чужеземцам.

      – В словах тага фессалийского Александра истинная правда, – поддержал своего союзника Пелопид.

      – Если у царя Александра нет нужной суммы денег, то расплатиться с беотийцами можно за счёт трофеев. Кстати, часть их весомая добыта в моих владениях, но я не стану заострять на этом печальном факте наше внимание, – гадливо усмехнулся тиран, ощутив солидную поддержку фиванского военачальника.

      – Хорошо, – с трудом выдавил из себя македонский монарх, – я согласен оплатить услуги беотийских воинов, пусть уважаемый Пелопид озвучит сумму. Часть её, если не хватит наличного серебра, я уплачу за счёт трофеев и добычи, честно взятой на поле боя! – последнюю фразу царь подчеркнул особо, а закончил свою речь настойчивым требованием, – Птолемея всё равно я увезу с собой в Македонию, хочет того таг или нет!

      – Алорит покинул