Кремлевский Персифаль. В поисках копья. Андрей Александрович Гирько

товарищ чекист?

      – Таких мгновенных провалов у меня еще не было, – мужчина улыбнулся. – Ну, что ж. Раз ты знаешь, кто я, давай расскажу, зачем я здесь. Сначала представлюсь. Зовут меня Николай Николаевич.

      – Если вербовать собрались, так это сразу мимо: в разведчики бы пошел, а на ребят стучать не буду, – Андрей помнил, как в самом начале учебы его и еще четверых ребят с курса вызвал к себе сотрудник первого отдела университета: бесформенный, вечно потеющий мешок с одышкой. При этом даже не озаботился, чтоб хоть как-то залегендировать встречу. Просто вызвал всех на одно и то же время. Потом приглашал по одному в кабинет, где вел душевные беседы, а остальные ждали под дверью. Андрея вызвал предпоследним. Рассказывал ему о долге каждого советского гражданина проявлять бдительность и докладывать куда следует, а следует, конечно же лично ему, о всех подозрительных элементах. Взамен обещал всяческую помощь в учебе, рисовал радужные картины будущей безмятежной жизни под крылом всевидящего и всесильного куратора из Комитета. Короче, вербовал коряво и бездарно. Андрей твердо отказался, после чего выслушал стандартную нудную лекцию о том, что нужно хорошенько подумать и не пожалеть бы ему в конце концов об отказе сотрудничать, и был отпущен на все четыре стороны. В коридоре одиноко маялся последний претендент Василий Гармаев – бурят, поступивший в университет по национальной квоте. Особо к знаниям он не стремился, но вынужден был жить в большом городе, который его тяготил, потому что так решил его отец – первый секретарь одного из райкомов Бурятской АССР.

      – А если в разведчики? – Рябов улыбнулся. Он читал рапорт предшественника о неудачной вербовке Петрова, – пойдем поговорим, разведчик.

      Юноша нехотя последовал за мужчиной. Прогуливаясь по аллее, майор продолжил прерванный разговор:

      – В разведчики, да в герои, брат, всякий идти готов. А кто ж грязную работу делать будет? А если эта самая грязная работа для Родины нужна? Вот ты в разведке служил, на учениях стрелял в условного противника, часовых «снимал». А смог бы взаправду человека убить? Или «языка» пытать?

      – Врага убить или пытать, в крайнем случае, – это негуманно, но это же враг! И по законам военного времени по-другому просто нельзя! А здесь – товарищи по учебе, такие же советские парни, как я.

      – А ты думаешь, что враг – это обязательно фашист с повязкой со свастикой на рукаве или американский солдат, который напалмом жжет мирных вьетнамцев? Нет, порой безобидный с виду старик, продающий секреты Родины, может принести больше вреда, чем парашютно-десантный полк противника.

      – Это Вы на заведующего кафедрой намекаете, который за бутылку коньяка экзамены заочникам ставит? – повеселев, спросил Андрей.

      – Ну, это немного не мой уровень. Пусть им товарищи из ОБХСС занимаются. Я в курсе методов работы моего предшественника. Сказать по правде, я их не разделяю. Для меня главное – результат работы, а не его видимость. И с тобой сегодняшний разговор веду не для того, чтобы каким-то