Койот Санрайз. Невероятная гонка на школьном автобусе. Дэн Гемайнхарт

можно бесплатно взять у колонки на заправке, он, приплясывая и насвистывая, счищал с лобового стекла автобуса прилипших насекомых. Ни дать ни взять «Экзотический фруктовый микс». Но он и на самом деле такой, каким кажется на первый взгляд: все честно, реклама без обмана.

      – Это, – ответила я, прижав котенка к животу, пока кое-кто не заметил, – Родео. – Оба мальчишки недоуменно покосились на меня. – Он мой папа, – добавила я.

      – Этот вот – твой папа?

      – Ага, – и, пригнувшись, шепнула им: – Но вы ему не говорите, что я вам сказала, что он мой папа, ладно?

      Мальчишки кивнули. Их перемазанные сиропом лица были серьезны. Да, на таких, как эти братья, можно положиться.

      Я оглянулась на автобус, прижав котенка к животу. Родео телепался туда-сюда у лобового стекла, отплясывая танец мойщика. Если я хочу, чтобы котенок переместился с моей ладони в автобус, без подмоги не обойтись.

      Я посмотрела на младшего брата: он деловито допивал слаш, не спуская глаз с Родео.

      – Эй, можешь меня выручить? – Он удивленно насупился. – Сделай мне одолжение, – пояснила я, и он кивнул.

      – Видишь задние окна автобуса, где шторы со звездочками?

      – Ага.

      – Это моя комната. Я тебя попрошу…

      – Твоя комната? Вот прямо комната-комната?

      – Ну да.

      – Ты живешь в автобусе?

      – Ну да. А чего такого?

      – Я вообще никого не знаю, кто хоть немного жил в старом школьном автобусе.

      – Ну а теперь знаешь, – и я передала ему котенка, бережно-бережно. – Давай вот о чем договоримся. Родео ни за что не согласится на этого котенка. По крайней мере вначале. Так что я иду вперед, вхожу в автобус, иду в свою комнату. Через минуту подходи с котенком под мое окно, вон с той стороны. Договорились?

      Младший брат покосился на старшего. Тот пожал плечами, кивнул. Мелкий снова посмотрел на меня:

      – Значит, сегодня нам обоим влетит?

      Я ухмыльнулась.

      – Наверняка. Ну и ладно: что-что, а котята и слаш точно стоят того, чтобы за них влетало. Можно потерпеть, – и я взяла солнечные очки, которые все это время свисали у меня с горловины футболки. Очки были огромные, в пол-лица, круглые, в коричневой оправе, с массивными пластмассовыми стеклами. Куплены за доллар на блошином рынке в Нью-Мексико, стоят своих денег до последнего цента. Я надела очки – считай, притушила слепящий свет солнца. – Готов?

      – А то!

      Я неспешно двинулась к автобусу, прихлебывая арбузный слаш с таким видом, словно у меня нет никаких забот.

      Когда я потянула на себя дверь-гармошку, Родео, – он, сосредоточенно высунув язык, отскребал от стекла дохлого кузнечика, – оглянулся.

      – А бананов нет, что ли? – спросил он.

      – Нету, – сказала я, небрежно отдав ему честь, хотя, если честно, даже забыла посмотреть, были ли в магазине бананы.

      – Тьфу ты черт, – сказал Родео, а потом улыбнулся мне той белозубой заразительной улыбкой, против которой