Суа сонка-птичка цвета неба. Евгения Олеговна Кочетова

смотрела в открытое окно, наблюдая холмы и солнце высоко в голубом небе.

      – Я думала, обида и злость так и будут жить во мне, не давать покоя и отталкивать от всех мужчин… – добавила Иви, вдруг подумав о Сэмти.

      Затем очень тихо прошептала сама себе:

      – Но я ошиблась…

      Белинда обошла её и, оказываясь лицом к сестре, сочувственно сказала:

      – Дорогая, мне так жаль, я просто сама пришла в шок, прочитав!

      – Кто-то еще видел письмо? – спросила Иви.

      – О, нет, конечно, нет, оно адресовано мне от родителей, и никто не может открыть его без моего ведома! – уверяла сестра. – Я даже представить не могу, что ты пережила, но меня посетили мысли, как теперь выходить замуж… Может, я чего-то не понимаю, мы слава Богу живем очень далеко от того города, но как скрыть от супруга о лишенной невинности?..

      Белинда почесывала смятенно голову, тема, безусловно, крайне щепетильна и неприятна, однако девушка переживала, если подобное откроется, то будет грандиозный скандал и позор, но всё же, будучи честной перед собой, она больше всего боялась за реакцию Виланда и его семьи с последствиями для себя.

      – Уничтожь письмо! – настойчиво призвала Иви.

      – Конечно, – согласилась старшая.

      Иви не понимала, как и зачем матушка могла поведать такое про собственную дочь в письме, которое легко могли открыть любые другие люди. Боль и обида по новой охватили.

      – Думаю, тебе точно нужен молодой неопытный парень… Ричард в самый раз, он ни о чем не догадается в первую брачную ночь! – вдруг поделилась с широко открытыми глазами Белинда.

      Но Иви сейчас и так тошно, она не желала обсуждать болезненную тему и попросила сестру оставить ее наедине. Белинда согласилась и ушла, а по пути к себе размышляла, каким образом уничтожить письмо. Возможно, сжечь, но тогда Виланд или кто-то иной заподозрят неладное, учуют запах или увидят пепел, начнутся расспросы, для чего жечь весточку от матушки, если девушка всегда бережно хранила их в комоде. Поэтому она решила разорвать на мелкие кусочки и выбросить на улицу. Однако, будучи в комнате, как только Белинда начала это делать, донесся голос супруга; впопыхах и на нервах пришлось быстро предпринять действия и спрятать под матрас.

      Последующие дни Иви находилась в своей комнате и не выходила даже к столу. Жители во главе с Люси негодовали, но ссылались на проснувшуюся совесть после ужасного поведения по отношению к Лоре. София была уверена, девушке просто стыдно, тем и лучше, пусть посидит, подумает. Одинаково рассуждал и ее супруг. Белинда хоть и не нарочно, но всё же немного отстранилась от сестры, полученная новость заставила думать о девушке не хорошо, теперь она виделась ей порочной, в каком-то смысле «нечистой» и, конечно, преследовал страх последствий. Только Лео было глубоко всё равно на мнение остальных, он как любил, так и любит свою сестренку, принося ей выпечку или иные сладости. Поначалу Иви молча брала и снова закрывалась, но спустя дни потихоньку начала общаться с братом. Они долго сидели на полу в ее комнате и болтали о диковинном народе.

      – Вкуснее того сладкого