Ловушка для траппера. Павел Николаевич Беляев

не вернулись на базу. Отныне они принадлежали только самим себе, став первыми свободными трапперами. Потом такое стало случаться все чаще.

      Ланжерон и Каприо то вместе, то порознь бродили по полям и лесам, вкушая все прелести вольной жизни. Оба сумели прослыть отчаянными сорвиголовами среди трапперов (некоторые даже пытались на них равняться). Отсутствие комфорта, теплого душа по месяцам, мягкой постели и свежего белья, ночевки с рукой на бластере – все эти лишения были им нипочем. Обыкновенный добропорядочный орбитал, закосневший в своей цивилизованности, только покрутил бы пальцем у виска, узнав, какую дикую, полную опасностей и неожиданных приключений жизнь вели молодые трапперы. Но ведь он никогда не видел своими глазами эти просторные степи и эти зеленые оазисы. Не дышал упоительным воздухом, наполненным ароматами полевых цветов. Не взбирался на заснеженные вершины скал, откуда открывались поистине фантастические пейзажи. Разве могли передать голозаписи и виртуальные трипы все те чувства, которые охватывают человека здесь, на Планете! А азарт охотника, боевой кураж, сладкое напряжение в предчувствии опасности уж точно не поддавались никакой оцифровке.

      За годы скитаний по планете Ланжерон насмотрелся всяких чудес. Но самым удивительным оставался для него уклад жизни аборигенов. Он назвал бы их дикарями, но что-то мешало… Было в этих существах что-то такое… непонятное что-то… И речь даже не о том, что они могут по своему желанию изменять форму тела…

      И все же обычно эбрайлы только изощренно мешали. Нередко случалось, что уже почти состоявшаяся выгодная сделка проваливалась в тартарары из-за какого-нибудь полоумного урода. А порой они становились настоящей проблемой, от которой приходилось избавляться физически… Отъявленные головорезы, в которых не сразу узнаешь разумное существо. Бандиты – больше никак их не назовешь, просто и метко. Бандитов он уничтожал безжалостно, обычно они не принадлежали ни к какому Клану. Не говоря уж о Ксирибонах. Эти маньяки занимались исключительно тем, что кочевали небольшими отрядами по всему Иднишу и убивали всех, с кем могли справиться без разбору.

      А некоторых клановиков Ланжерон, пожалуй, и уважал даже. Все-таки они поддерживают внутри своих кланов какие-то связи, наподобие родственных. Впрочем, если бродяга посягал на его, Ланжерона, трапперскую добычу – страсть и гордость любого охотника, – принадлежность к Клану уже не имела значения в его глазах.

      Кстати, за вырезанный талан какого-нибудь разыскиваемого «живым или мертвым, лучше – мертвым» можно было при случае получить от местного удельного князька неплохие деньги. Впрочем, Ланжерону не особенно нравилась роль охотника за головами.

      Теперь же, спустя столько лет, другая крайность – бардак и анархия стали утомлять Ланжерона. Всю свою жизнь он нарушал чужие установления, но никогда не думал, что свободы может быть слишком много.

      Не один месяц траппер вынашивал свою идею. Приглядывался к местам, заводил знакомства,