Сибирский артефакт. Александра Канапина

ждать в тамбуре аж за пару часов до «обеденной остановки». Таким образом, они оказывались первыми в очереди за продуктами, накупали больше, чем могли бы съесть сами, а потом ходили со своими мешками по вагону и перепродавали пропитание тем, кто не успел затариться. За баснословные суммы, разумеется. Неплохая схема, решил кот, но ему совершенно не хотелось выяснять, сколько бы спекулянты содрали с иностранцев за булку хлеба. Поэтому он старался пораньше готовиться к остановке.

      Джонни с каждым днем становилось немного хуже. Влад уже не отходил от него и время от времени начинал нашептывать какие-то свои заклинания. На одной из остановок он попросил Брома посидеть с больным, а сам весь час бродил по полю, пытаясь отыскать под снегом какие-то засохшие травки. В тот вечер он умудрился сотворить настой для Джонни, но им пришлось обходиться без еды. Остальное время Бром занимался тем, что охранял их пожитки. Было бы совершенной дикостью лишиться добычи сейчас – после всего, через что им пришлось пройти. Кот не сводил внимательных глаз с остальных пассажиров, пряча их сумки на лавке за собой. По ночам он буквально спал на этих баулах, закутавшись во все тряпки, которые мог найти в своем мешке. Стояла середина января, и в слабоотапливаемом вагоне было холодно, особенно по ночам. Это было еще одной причиной, почему они хотели поскорее добраться до дирижабля – в таких условиях оба кота, особенно Джонни, рисковали подхватить воспаление легких. Шаману холод, казалось, был нипочем.

      Их странную группу в вагоне с самого начала приняли не очень приветливо. Видимо, эта публика не так часто сталкивалась с иностранцами, да еще в таких условиях. Но постепенно стало понятно, что Влад – шаман, и к нему потянулась тонкая струйка страждущих, в основном женщин и старух. Он помогал им, как мог, получая плату немногочисленными продуктами. Одна бабка одарила его невесть откуда взявшейся шоколадкой. Настороженность к котам тоже постепенно притупилась, потому что они явно были в одной команде с добрым шаманом. На Брома почему-то поглядывали с не меньшей жалостью, чем на Джонни – должно быть, из-за темных очков думали, что он слепой. Один раз к нему подошел пожилой старичок с морщинистым лицом с пенсне на носу и попытался завести разговор на очень плохом английском. Бром с вымученной улыбкой слушал рассказ этого господина и кивал, а потом долго отходил от этого «разговора». Общение с незнакомцами давалось ему нелегко.

      В этом путешествии он начал курить. У Джонни еще оставалось несколько сигарет, которые сейчас были ему ни к чему, и Бром как-то незаметно для себя стал уединяться в тамбур пару раз в день. Там стояли такие же молчаливые люди и животные, понимающе кивали, протягивали зажженную спичку, и отворачивались в окно. На несколько минут в день кот мог отдохнуть от своей постоянной вахты в роли охранника и просто попялиться в проносящийся мимо пейзаж без единой мысли в голове. В тамбуре