История длиною в вечность. Работа над ошибками. Ирина Николаева

искренне сказала я, и старушка так прямо вся и вспыхнула от моих слов, доставивших ей большое удовольствие.

      – Ты бы видела, какой я красавицей была смолоду, сейчас покажу альбом.

      – А ваш сын, он что, разве не живет с вами? – я взяла в руки фотографию и внимательно всмотрелась в нее. Сын Анны Семеновны кого-то мне напоминал, словно я раньше где-то встречала этого человека…

      – Нет, что ты! Он у меня перекати поле, – ответила Анна Семеновна из другой комнаты. – С детства на месте не сидит. Все по экспедициям мотается, весь мир объехал. А сейчас живет за границей, то здесь, то там… Но в основном в Америке, кино там снимает документальное о древних цивилизациях. Большой ученый! По телевизору недавно показывали несколько серий его фильма.

      Так может, поэтому лицо мужчины показалось мне смутно знакомым? Может, я видела его по телевизору? Внешность у него очень запоминающаяся.

      – Лет семь сюда не приезжал, – продолжила со вздохом Анна Семеновна. – Только звонит изредка да деньги присылает. Сколько просила его – не шли мне денег, на что они мне, старухе? Лучше б сам приехал мать повидать. Да разве нас, стариков, молодежь слушает? Некогда, говорит, сама приезжай, я тебе вызов пришлю. А мне так страшно чего-то… Ну, куда я на старости лет поеду? А вдруг помру в Америке этой? Я уж тут как-нибудь… Тут и отец с матерью похоронены, и муж мой… хороший человек был, царство ему небесное, мы с ним жили душа в душу, да сердце у него слабое было, до сорока пяти не дотянул…

      Я аккуратно поставила фотографию на место.

      – И что же вы с тех пор одна?

      – Почему одна? – удивилась та, выходя из соседней комнаты и держа в руках тяжелый альбом с фотографиями. – Сын у меня есть, а значит, не одна я, и жизнь моя не зря прожита. Я свой след на земле оставила, дала продолжение роду. А вот Витька мой, тот ни семьи, ни детей не нажил. Все говорил, успеется… А мне так хотелось на старости лет внучат понянчить. Да, видно, не судьба.

      – Так может еще и понянчите, какие ваши годы! Сын ваш ведь еще совсем не старый мужчина, будут у него еще дети, – поторопилась я успокоить старушку, видя, что у той на глаза навернулись слезы.

      – Твои бы слова да богу в уши, девочка. Я уж не надеюсь…

      Мы еще долго рассматривали фотографии, а потом Анна Семеновна пела мне сетосские народные песни, от которых сладко щемило сердце, и играла на канкили. Мы пили чай с яблочным пирогом и разговаривали. Старушка расспросила меня о моей семье, о моих планах на будущее, и хоть я ни на что не жаловалась, от души посочувствовала мне:

      – Мать-то у тебя из железа сделана что ли? Как же так – не любить собственное дитя? Я бы ради своего жизни не пожалела, только бы у него все было хорошо, только бы он ни в чем не нуждался. Да вот видишь, ему от меня совсем ничего не надо…

      …На прощание Анна Семеновна несмотря на мои протесты дала мне большой кусок яблочного пирога, бутыль молока и банку деревенской сметаны, а еще сунула в руки пакет с крупными зелеными яблоками – антоновкой, запахом