Клошар. Дмитрий Беркут

если хочешь. Всё, что происходит внутри, – происходит только внутри. Думаю, ты меня понял и тебя всё устраивает. Иди.

      – Всё устраивает, Галина Ивановна, спасибо, – улыбнулся я.

      Меня действительно всё более чем устраивало. «Не, я всё-таки реально сплю, иначе откуда эта работа мечты?» – думал я, выходя из кабинета главреда.

      – И на дедлайне в восемнадцать ноль-ноль быть обязательно каждый день! – раздался у меня за спиной голос Галины Ивановны.

      – Да, конечно! – отреагировал я и бодро двинул к выходу из редакции.

      Ленка

      В импровизированной кухне, занимавшей часть нашей микро-прихожей, стояла Ленка в накинутой на голое тело мужской клетчатой рубашке и жарила картошку с луком. Я подошёл сзади и обнял её, запустив руки под рубашку.

      – Ой-ой-ой, холоднющие какие, – заверещала она.

      – Лееен, какая же ты классная! – произнёс я, ощутив под ладонями мягкую упругую грудь не менее чем третьего размера.

      – Только сейчас это понял? – игриво спросила Ленка.

      – С тобой всегда как в первый раз.

      Она резко развернулась в моих руках и строго посмотрела мне в глаза:

      – Какой-то ты странный в последнее время. Ведёшь себя, как будто всё хорошо, – сказала она недоверчиво. И тут же поцеловала меня в губы.

      – А что плохого-то, Лен?

      – Да погляди в каком говне мы живём. Дом – двенадцатиметровая гостинка. Еда – картоха с луком.

      – Но зато мы вместе, Лен.

      – Ты, малыш, романтичный, но не практичный. А я хочу, чтобы всё как у людей: у меня – квартира просторная, а у мужика – зарплата достойная.

      Ленка засмеялась и легонько укусила меня за нижнюю губу.

      – Ну я, вообще-то, один у нас работаю.

      – Дим, так нормальные мужики не говорят.

      – А как они говорят?

      – Они говорят: «Дорогая, выпей немного вина».

      Мы вместе засмеялись.

      Прошло два месяца со дня моей амнезии. Поначалу я даже собирался сходить к психологу, но потом подумал: «А зачем? Я же всех помню». И визит в клинику отменился как-то сам собой. Каждый день я мотался по городу с заданиями от газеты, а по выходным – снимал на концертах и писал небольшие статьи о музыкантах. Ленка же либо сидела дома, либо ходила бесплатно фотографировать каких-нибудь девочек. Тем не менее, мне нравилась эта наша рутинная, монотонная жизнь – было в этом во всём что-то медитативное. К ночи я возвращался домой, а там ждала она – в халатике или без. Мы ужинали, занимались сексом, потом болтали, лёжа под огромным пуховым одеялом, и в обнимку засыпали. А наутро всё повторялось сначала.

      – Ленк, а почему тебя Леной назвали? – как-то спросил я, когда мы в очередной раз валялись в постели, болтая ни о чём.

      – В честь реки Лены, – не задумываясь, ответила она.

      – Серьёзно?

      – Конечно. Родилась бы пацаном – была бы Енисеем. Решал отец, у остальных членов семьи права голоса не было.

      – Сурово.