Без крыши. Алексей Борисов

такие моменты я лишний раз мысленно напоминал сам себе, что девушка она совсем не бестолковая.

      – Алексей Николаевич, может, подождём?

      – Зачем? Виталий Иванович подписал, надо двигаться дальше.

      – А профессор? – осторожно спросила Наталья.

      – Не вижу взаимосвязи, – спокойно ответил я.

      После ухода Натальи я пробежал глазами текст, полученный у Забегалова. По объёму ответ «Фактам и комментариям» превышал ёрническую публикацию раза в полтора. По стилю он живо напоминал заявления ТАСС года 1983-го, посвящённые вторжению США на Гренаду. Профессор обвинял зарвавшихся писак в утере всякой совести и порядочности, в полном забвении принципа объективности и неуважении к закону. Подробно и тщательно перечислялись все регалии Валентина Юрьевича – звания, почетные грамоты, дипломы. Указывался общий трудовой стаж. Насчёт же Забегалова-младшего Забегалов-старший написал, что Юрий Валентинович был принят на работу под начало Валентина Юрьевича в строжайшем соответствии со всеми кодексами – как и положено, на конкурсной основе. А до этого знаменательного события сын, ещё будучи студентом, проходил в аппарате у отца производственную практику и заслуживал самых лестных отзывов. Пассаж про делишки архивного отдела Забегалов-старший целиком и полностью оставлял на так называемой совести так называемых журналистов, уклонившись от комментария по существу.

      Я улыбнулся, и улыбка моя была не из приятных. Автор, прикрывшийся псевдонимом «Василиса Микулишна», действительно знал многое о жизни аппарата. Те, кто не один год посвятили работе в этих стенах, не раз и не два слышали разговорчики о том, сколько кандидатских и докторских диссертаций было подготовлено силами наших архивистов, скольких уважаемых людей осчастливили тихие подручные Валентина Юрьевича… Правда, о том, как благодарили управляющего делами эти уважаемые счастливцы, даже наиболее языкатые сплетники предпочитали помалкивать.

      Самое оригинальное обнаружилось в самом низу последнего листа. Ответ бессовестной прессе был подписан моей фамилией.

      Сотрудники расходились в недоумении и предвкушении. Недоумевали по поводу факта обязательного коллективного обсуждения статьи, предвкушали продолжение интриги. Я упорно делал вид, что не замечаю бросаемых на меня взглядов. Витюша задержался в дверях и помялся, как всегда.

      Я вскинул брови (опять почти по-спикерски).

      – Поговорить?

      – Да.

      – Тогда прикрой дверь.

      Витюша прикрыл и сел на ближний ко мне стул.

      – Там Колобков копии материалов затребовал, – сказал он вполголоса.

      – Каких материалов?

      – Наших прошлых договорных публикаций в «Фактах и комментариях», за которые парламент платил.

      – А кто он такой, чтобы требовать? – спросил я.

      Витюша опустил свои ясные очи.

      – Ты дал? – продолжил я.

      – Нет пока.

      – И не давай. Как объявится Колобков, пусть ко мне идет.

      В последующие минут сорок я периодически