Без крыши. Алексей Борисов

был у вас?

      – Был ещё вчера. Виталий Иванович говорил об этом раньше. Сделаем.

      – Сделайте, Алексей Николаевич. Это важно.

      – Особые пожелания будут?

      – Ну, какие особые пожелания? Вы профессионал, сами всё знаете.

      Я кивнул.

      – А договоры на следующий год Виталий Иванович уже подписал?

      – Да, Алина Вениаминовна. Подписал.

      – Там с «Канцелярской правдой» всё нормально?

      Службой рекламы «Канцелярской правды» руководила сестра Алины Вениаминовны – по манерам и ухваткам точная копия народной избранницы. С каждого договора об освещении деятельности парламента она имела свой бонус.

      – Нормально. Не обидели.

      – Вот и хорошо. Тогда я пойду, мне ещё к лекции подготовиться надо, – заспешила Тарарыкина.

      – Диссертацию когда обмывать будем, Алина Вениаминовна? – спросил я вдогон.

      – Какую диссертацию? – стушевалась она.

      – Вашу. Как же в наше время без диссертации?

      – Ой, что вы! Я об этом даже не думаю, – махнула рукой Тарарыкина.

      Пользуясь тактической паузой, я выудил из кармана ключ и отомкнул ящик стола. Служебная записка была на месте, но мне показалось, что большой красный маркер лежал не там, где я его вчера оставил. Я повертел лист бумаги в руках, внимательно изучил его на свет. Никаких следов, понятное дело, на нём не обнаружилось.

      «Так, знаете, до паранойи недалеко», – подумал я и позвонил в первую приемную. Ответила мне на этот раз Алевтина Викторовна. Выяснилось, что Виталий Иванович побыл у себя лишь минут десять и уехал в администрацию. Рвалась к нему толпа желающих, включая разных депутатов, но все напрасно. В такой обстановке о личной аудиенции мечтать не приходилось.

      – Алексей Николаевич, а что у вас? Важное? – спросила Алевтина Викторовна.

      – Служебка, – немного поколебавшись, ответил я.

      – Если очень надо, вы занесите и оставьте у него на столе, на видном месте, – посоветовала она. – А я ему скажу, как только он придет.

      Видимо, я долго размышлял, прежде чем решиться, потому что Алевтина Викторовна добавила:

      – Вы не думайте, я читать не буду.

      Иного способа оперативно донести своё мнение до спикера, наверное, не было. Конечно, я понимал, что Алевтина Викторовна тоже не с дуба упала в аппарат. Кому она доложит о моей бумаге, оставалось только гадать. «А пошли они все!» – чуть не сказал я вслух, но секретарше ответил:

      – Занесу.

      Пошел и занёс, повторяя про себя тезис о том, что лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть. Дверь своего кабинета я отпирал в темпе, потому что внутри разрывалась «вертушка». Звонила мне Татьяна Эрастовна из главного областного штаба «Ядрёной России». Вопрос был наиважнейший: она в очередной раз попросила не забывать указывать в наших публикациях фракционную принадлежность депутатов – особенно, если речь велась о богоугодных делах. Татьяна Эрастовна при этом ссылалась на партайгеноссе Митрофанычева. Я дал понять, что в моём лице партайгеноссе Митрофанычев может видеть надежного союзника,