Теория вероятности. Лидия Николаевна Гусева

Вот так они и подружились, мальчик и старик, оба потерявшие родных, оба без жилплощади, так сказать, из одной подводной лодки. Тёмка очень полюбил старика, который рассказывал много интересных вещей из своей жизни, а также из жизни своих сотоварищей – бомжей, которые обитали в подвале разрушенного дома, стоявшего неподалеку от кладбища. Юноша частенько приносил ему еду, которую брал потихоньку на кухне детского дома. И вот за это, а также за его частые отлучки воспитатели отправили его в психоневрологический диспансер на «перевоспитание». Его лучший друг Ромка Братцев, сказал ему тогда: «Забей на всё, и всё будет тип-топ. Главное – таблетки не пей и колоть себя поменьше давай. И не сбегай, а то ещё месяца на три оставят». Напутствия Ромки послужили. Тёмка вел себя примерно, охотно делал уроки и провёл там всего месяц. Но за это время произошла страшная беда с дедом Василием. А дело было так.

      Старик частенько приходил в город, рылся на помойке в поисках остатков пищи, и не где-нибудь, а во дворе своего бывшего дома. Он тайно смотрел на окна своей квартиры, вздыхал и потихоньку вытирал слезы. Лет шесть назад его выселили обманом черные маклеры. В семействе, поселившемся в этой квартире, уже подрос мальчишка, Денис, яблочко от яблони. Он узнал эту историю от соседей, которые показали ему старика – бывшего собственника и начал бешеную травлю бомжей, особенно деда Василия. Дэн, как звали его друзья, также привлёк к этому делу своих мажорных дружков. Да и с отпетыми он дружбу водил. Сначала они подливали крысиный яд в недопитые бутылки с пивом и вином, в надежде, что бомжи добьют содержимое. Затем и вовсе устроили пожар в подвале, где прятались неприкаянные. Двое бомжей погибли, дед Василий также был в тяжёлом состоянии, но его ещё больше волновало долгое отсутствие Тёмки. Вот как полюбились они друг другу.

      Наконец, Артёма выписали, и он сразу помчался в подвал, где и увидел неприглядную картину после пожарища и умирающего деда, который рассказал ему, что натворили городские мальчишки. У детдомовца сжалось сердце, закипела ненависть и месть, ведь он так привязался к деду, как к родному. Тёмка поклялся старику, что их никто и никогда не будет трогать. В его голове созрели планы. На прощание он спросил, что принести больному деду, помимо лекарств и еды, а тот вдруг: «Куклу!»

      На глазах мальчика появились слёзы, он подумал, что дед уже разума лишается. Но всё равно пообещал принести. Артём понесся со скоростью ветра в Интернат, впопыхах рассказал об этом Ромке, у которого тоже сжались кулаки от негодования. Они вместе всё быстро сработали. Братцев стоял на стрёме, когда Темка набирал еду на кухне, посложнее было с кабинетом медсестры. Та не отлучалась, а как вышла, закрыла за собой дверь на ключ. Пришлось собирать у своих пацанов всю мелочь и бежать в аптеку за бинтами, мазями от ожогов, антибиотиками и аспирином. Короче, Гиппократы. С куклой проблем не было, их было море у девочек.

      А дед Василий не с ума сходил. Просто приснилась ему сразу после пожара его четырехлетняя сестрёнка Анечка и сказала ему: «Приходи ко мне и не забудь взять с собой мою любимую куклу». Эта кукла была самой