Материализация легенды. Геннадий Анатольевич Бурлаков

в 2-3 строки? Длительные ухаживания, чтобы стать «второй половиной», а потом депрессии и отчаяние после предательства, – они описываются в автобиографиях нечасто и еще более меньшим объемом, чем образование.

      Мы выпячиваем отдельные свои настоящие или мнимые качества, что бы мы не писали: автобиографии, резюме, стихи, романы, – мы всё лакируем и адаптируем под себя.

      В УГОДУ СОЦИУМУ! По его заказу или требованию.

      Мы даже «вторую половину» выбираем с оглядкой на социум: что скажет мама? Как я буду с ним рядом смотреться? Как будет она блистать рядом со мной на бульваре или на балу?…

      И при попытках вырваться из социума мы часто еще более ухудшаем собственное положение.

      Вот если ты рос в большом дворе, с большим количеством дворовых и школьных друзей, а потом к ним добавились друзья из коллежа и вуза, то к кому ты обратишься за помощью, будучи взрослым человеком? – Конечно к ним, этим дворовым, школьным и пр. «социумным» друзьям.

      А если завести друзей на всех этапах тебе не дали различные причины: частые переезды родителей на новое место жительства, отсутствие времени, которое надо было проводить с друзьями в ущерб занятиям и стремлениям быть лучше, отсутствие тех, с кем тебе было бы интересно во дворе и т.д.? Если ты сам часто переезжал по работе с места на место, не успевая пускать корни глубоко в этот социум? Или всегда был бельмом в глазу одним или несколькими отличительными своими качествами, из-за которых твои ровесники завидовали и потому отталкивали тебя от себя? Что тогда? К кому ты тогда обратишься при нужде? К прохожему на улице?

      Ты можешь гордиться своей социальной свободой, и при этом с неудовольствием ждать Новый год, т.к. останешься один на один с наряженной елкой и праздничным ужином: туда не хотел пойти, там не интересно, а вот куда хотел – не пригласили. Сдвигаешь бокал со своим отражением в зеркале под бой курантов, – и со временем приобретается уверенность, что живешь так каждый год, потому что так его встречал. А по-другому ты уже и не умеешь его встречать. Ведь у твоих друзей уже давно другие интересы, у них своя совместная история, – их они обсуждают и над этим они смеются, когда ты попадаешь на день рождения одного из них. А тебе эти обсуждаемые события неизвестны, и потому неинтересны, не смешны, и даже не соответствуют твоим взглядам на жизнь. И даже внутри шумной компании, казалось бы, своих бывших одноклассников или дворовых друзей ты опять, – и уже навсегда, – оказываешься ВНЕ ИХ СОЦИУМА. Для себя оказываешься. Ходишь на такие посиделки только потому, что это НАДО, или потому, что тебе просто некуда более идти в эти дни: сходки, спевки, посиделки, собрания, проповеди, церковные занятия и пр. И полулежишь в углу на кресле с большим бокалом вина, потому что не привык и не хочешь пить водку или их дрянной коньяк. И не приглашаешь на танец присутствующих дам. Ну, во-первых, ты просто не умеешь танцевать, а отдавить кому-то ноги просто не хочется. Во-вторых, эти дамы не соответствуют твоему надуманному или где-то услышанному