Вечная мерзлота. Виктор Ремизов

зимой, через две недели приезжают, а мы живые! Ну нам по пятерке и довесили сходу, будто мы в тайгу убежали, а потом сами вернулись!

      – Так мы работаем, сетей навязали, мерзлотник доделали, рыбы уже тонн двадцать наморозили!

      – Скажут, для себя готовили… – улыбался Климов, – от людей, конечно, зависит. Если опер нормальный… может, и замнет. Сами знаете…

      – Как же… Мы – тринадцатый лагпункт! Никуда не уходили, работали… Тринадцатый! Ну?! – волновался бригадир. – Как же еще? Мне полгода всего осталось…

      – Чего-то вы придумываете, ребята! – Белов встал и взял ружье на плечо. – Нас же к вам отправили! Значит, помнят о вас, просто так что ли лодки вам посылали?!

      – Вот и я подумал… – обрадовался бригадир, – рыбу заберете?

      – Про рыбу разговора не было.

      – Значит, нам можно отсюда? Я бригадир-то, вишь ты, липовый, – суетился бригадир, – мужики сами назначили… А рыбы-то, тонн двадцать всего…

      – Рыбу не повезу! – Белову не хотелось делать крюк в Сопочную Каргу. – Схо́дите сами, лодки парусные…

      Белов с Егором шли по плотному песку вдоль залива, мутный серый прибой накатывался на ровный берег. Сапоги, нет-нет, проваливались сквозь песок в вязкий черный ил.

      – Сан Саныч, а что значит указ четыре шестых?

      – Не знаю, Егор… воровство вроде, на предприятии, или опоздания на работу.

      – У нас соседа, дядь Колю, у него с войны одного глаза нет и руки, посадили на восемь лет, – Егор покосился на своего капитана, – он ночным сторожем в детском саду работал и унес оттуда кастрюлю с картошкой. Пьяный был. Они с мужиками выпивали…

      – Ну и что?

      – Жалко. Дядь Коля хороший мужик был…

      – А чего жалко?! – Белов остановился. – Он украл? Украл! Ну и пусть сидит! Столько ворья развелось!

      – Дядь Коля не вор, он последнее отдаст, – не согласился боцман. – Он в суде на них матом орал, он фронтовик, у него нервы и руки нет, а детей трое маленьких…

      Пошли молча. Большая стая уток, низко и совсем не обращая внимания на охотников, пронеслась мимо. Белов поглядывал на небо – птицы летало много, и он соображал, сколько тут можно простоять. Хотелось спокойно поохотиться, сходить на озера. Он обернулся, прикидывая, как далеко отошли, и свернул от берега. Продрались через густой ивовый кустарник, поднялись от реки и вскоре перед ними открылся уходящий за горизонт простор. Под высоким небом волновалось разноцветное море холмов, озер и болот, они шли по мягким цветным мхам, по низким, не выше колена, кустикам карликовой березки и ивы, и настороженно вглядывались в пространство, наполненное птицами. Егор снял с плеча мелкашку. Он уже не раз охотился, и в соревнованиях по стрельбе участвовал. Попасть хоть в гуся, хоть в утку ему ничего не стоило.

      – На тот бугор пойдем… – Белов не договорил и присел.

      Совсем рядом от них, непонятно откуда поднялся гусь, будто раненый он бежал по кочкам, помогая большими крыльями, потом взлетел невысоко и тяжело. Охотники от неожиданности даже не подняли оружие. Белов снял с плеча ружье и двинулся