Против течения. Избранное. Анатолий Богатых

пустой словесной шелухи

      родная речь и хлёсткое словцо

      блеснут порой, – и вечные черты

      вдруг оживят застывшее лицо.

      Покуда жив язык, – жива и ты.

      1994

      «…Как в юности, влюблённые, живые…»

      …Как в юности, влюблённые, живые,

      опять мы вместе, – снова повезло

      считать пообочь камни верстовые

      паломничества в Царское Село.

      Литой листвы густую тень на водах,

      на берегах кумиры давних лет,

      теченье жизни, круг вращенья года

      блюдёт хранитель-ангел этих мест.

      Прийти сюда и молча помолиться…

      И вдруг увидеть сквозь резную сень

      в аллее дальней тень Императрицы

      и Пушкина стремительную тень…

      2011

      ПРЯМАЯ РЕЧЬ

      «Бывает время – тайный молкнет зов…»

      Бывает время – тайный молкнет зов,

      последний отзвук замер, эхо мнимо, —

      душа мертва, и нет звучащих слов,

      и немота твоя неодолима.

      О муки творчества – одним из многих жить

      среди людей неблизких, но незримо,

      таясь людей, с е б я в с е б е творить

      и ждать свой день спокойно и сурово, —

      немой тоске людских сердец явить

      рождённое молчаньем Слово.

      1985

      Начала

      …Они приходят, подступая вплоть,

      являясь к нам с привычным постоянством, —

      и вечных снов ничем не побороть —

      они минуют время и пространство.

      Питаясь жизнью грубой и суровой,

      нас держит здесь и не даёт пропасть

      одно лишь ремесло, одно лишь слово —

      нежданных рифм врачующая власть.

      И женщины божественная плоть,

      её души таинственной убранство,

      тревожит нас. Не завещал Господь

      смиренную аскезу христианства.

      …Напрасны зов и жажда жизни новой!

      Пьянит, царуя, радостная сласть, —

      и этих снов желанные оковы,

      и дум ночных – и тайных ритмов страсть…

      1996

      Горбунья

      …ужасен

      был взгляд её,

      был странен, дик, но ясен —

      своё уродство сознающий взгляд…

      С тех давних пор, как наш Творец отметил

      её в толпе, когда горбом пометил, —

      она одна, всегда одна; на свете

      ей друга нет, ей мужа нет, а дети

      лишь снятся ей, невинной. Я представил

      её в тот миг (ведь жизнь – игра без правил),

      когда случайно где-нибудь она,

      лицом к лицу столкнувшись, горбуна

      увидит вдруг. О, как оскорблена

      своим подобьем будет… Жалкий прах!

      пигмей, уродец с головой пророка

      и со следами детского порока

      в усталых, мутных, старческих чертах,

      ещё живущий, но растленный прах!

      И с отвращеньем, с ненавистью, с плачем,