Долги надо платить. Михаил Юрьевич Ражиков

бросили?

      – Могилы для людей. Для тех, кого любили».

      И настало время хоронить.

      Вторую лопату я нашел в доме, но копать Тот мне не дал. Вот и сидим. Тот машет лопатой, я пытаюсь собрать мысли в кучку, Аля с бутылкой раствора перечитывает инструкцию новичкам.

      Нет, она, конечно, попыталась сходу поработать языком. Но я максимально невежливо, как смог, сказал ей, чтобы прочитала все еще раз, применила свои знания из школы милиции или дедуктивный метод Ш.Холмса, на ее выбор, составила предполагаемую карту мира, наложила на эту карту все, что произошло с ней после зеленого кислого тумана, потом сформулировала два действительно важных для нее вопроса, а я потом подумаю, хочу ли ей что-то отвечать.

      – Можно?

      – Что?

      – Спросить.

      – Вопрос первый, время пошло.

      – Нет, нет, нет! Это не в счет!

      – Что не в счет?

      – Там написано, что вы должны дать мне имя.

      – Не написано. Написано, что кто даст имя, тот крестный.

      – Вот и дайте мне!

      Переглянулись мы. Соскочить?

      – Будешь ее крестить?

      – Я только пистолет отобрал, ты участие проявил.

      Ладно. Партнер…

      – Ты сама у кого из нас просишь имя?

      Аля покосилась на мелькающий блестящий штык лопаты.

      – Танго, я прошу вас окрестить меня по правилам Улья.

      – Хорошо. Имей ввиду, женщинам это вообще не обязательно, и они могут выбирать себе любое имя сами.

      – Таля.

      – Что таля?

      – Имя. Танго-Аля. Танго-август-ландыш-январь. Таля.

      – Ладно. Спросят имя, говори Пуля. Я, Танго, даю тебе имя Пуля.

      Ой, а что это глазки у нас заблестели. А у кого это слезки сейчас потекут.

      – Не следовало тебе этого говорить, Танго-Аля. Тот не потому Тот, что начинается с танго, а потому, что бог смерти.

      Слезки испарились, глазки расширились. В могиле перестала мелькать лопата, но показалась харечка с вот такенными блюдцами.

      – Будешь говорить о праве на самоопределение?

      – Нет, не буду. Но почему Пуля?

      – А Пуля потому, что ты любишь пострелушки. Любишь? Винтовку? Поэтому взяла в патруль пистолет, а не плебейскую ксюху, так?

      – Так… Но как ты… Как ты узнал?!

      – Ну, во-первых, мне показалось, что пулевая стрельба – это единственная причина, по которой ты в мусорне.

      – Папа был милиционером. Он хороший был. Его убили бандиты. А во-вторых?

      – А во-вторых… во-вторых, ты не взяла в патруль ксюху не потому, что маленькая, и таскать автомат тебе тяжело. Ты вон сейчас ее держишь небрежно, чуть ли не гадливо. Но при этом очень даже умело и сноровисто, готова стрелять.

      – Верно, но это не во-вторых. Ты это сразу сказал, а что во-вторых ты не хочешь говорить, я это чувствую.

      Так, дамы и господа. Снайпер-менталист, это действительно круто. Еще с богом смерти по-аккуратнее прорулить, и у нас будет умба-группа. Надо метнуться за винтовкой.

      – Ладно. Снайпер нам просто нужен, вот я и загадал. Вообще, поосторожней с мечтами тут. Они сбываются, но не всегда