Врата Порядка. Дмитрий Казаков

началась раздача освященных лепешек из соленого теста, выпеченных в форме маленьких кубиков.

      В Неориде верили, что если съешь такой, удача в следующий год тебя не оставит.

      Наиболее активные принялись работать локтями, послышались возмущенные голоса, у самого алтаря началась свара.

      – Пойдем отсюда, – предложила Илна. – Чего зря толкаться?

      – Пойдем, – согласился Хорст.

      Выйдя наружу, с наслаждением глотнул свежего воздуха, отдающего весенней сыростью. Глянул в небо, туда, где сквозь висящую над Неоридом дымку смотрели белесые звезды.

      – Уф, – из храма выбрался Альфи. – Что, брата Ласти не подождем?

      – Думаю, нет, – Хорст поежился, ощутив, что уличный холодок после духоты святилища ощущается особенно сильно. – Все равно эта толкотня быстро не закончится, а он знает, куда идти.

      В «Подкованном лебеде», расположенном в полусотне шагов, постояльцев ждал накрытый по поводу праздника стол.

      – Не потеряется, не маленький, – решительно сказала Илна и взяла Хорста под руку.

      На улицах Неорида доживала последние мгновения непривычная для большого города тишина, которой вскоре предстояло смениться криками и пением. В праздничную ночь все, и богатые, и бедные гуляют до утра, а пиво льется рекой.

      У распахнутых дверей постоялого двора гостей встретил сам хозяин в алом, расшитом синими цветами кафтане.

      – Проходите, во имя Владыки-Порядка, – сказал он, широко улыбаясь. – Пусть эта ночь будет радостной, как и весь год!

      – Пусть достаток не оставит твоего дома, – вежливо отозвался Хорст.

      В большом очаге ревел огонь, на столах громоздились кувшины и горшки, а с кухни текли ароматы жареного мяса, приправ и еще чего-то незнакомого, но очень вкусного.

      В брюхе у Альфи нетерпеливо взвыло.

      – Год назад я был в Карни, – пробормотал наемник, усаживаясь на лавку. – И разве мог тогда подумать, что окажусь так далеко на западе?

      – И я, – вполголоса добавил Хорст.

      Радульф взялся за большой, меры на две, кувшин. Внутри плеснуло, сверкнула в свете очага золотистая струя, в кружке забулькало, полезла вверх пена, белая, как снег на вершинах гор.

      – Ты… – Хорст замер, почувствовав, как в животе дернуло, будто во внутренности вонзился рыболовный крючок.

      Под гортанью защекотало, под грудиной возникло и начало усиливаться давление, словно наружу пытался выбраться холодный и колючий червяк. Ноги задергались, а затем помимо желания хозяина распрямились, качнулся стол, пиво плеснуло через край кружки.

      – Что такое? – голос Илны показался странно низким, ревущим, как у теарха в святилище.

      Хорст видел девушку краем глаза, осознавал, что у него что-то не так со зрением, что плывущих по воздуху огненных полос и шаров на самом деле не существует, но сказать или сделать что-либо не мог.

      Тело ему более не повиновалось.

      Дергаными, корявыми движениями он выбрался из-за стола и зашагал к ведущей на второй этаж лестнице.