О пьянстве. Чарльз Буковски

разрез но все это очень просто:

      нам не обрести слишком много: есть законы

      о каких мы ничего не знаем, всякие подначки

      толкают нас гореть или замерзать; что

      сует дрозда в пасть кошке

      не нам судить, или почему некоторых

      сажают в тюрьмы как ручных белочек

      а другие меж тем утыкаются в громадные груди

      нескончаемыми ночами – таковы

      урок и ужас, и нас не учат

      почему. все-таки повезло что бутылка

      приземлилась правильным концом и хотя

      у меня есть одна с вином и одна с виски,

      это ей-же-ей, отчего-то, добрая ночь,

      и быть может завтра нос мой станет длинней:

      новые ботинки, меньше дождя, больше стихов.

      сварено и разлито в…[14]

      всё

      у меня в руке с пивной банкой

      печально,

      грязь даже

      печальна

      у меня под ногтями,

      и эта рука

      как рука

      машины

      и все ж

      не она —

      она изгибается полностью

      (усилие, в котором волшебство)

      вокруг

      пивной банки

      движеньем таким же как

      корни

      вышибающие гладиолус

      наверх в солнце воздуха,

      а пиво

      течет в меня.

      Из «Признаний человека, безумного настолько, чтобы жить со зверьем»[15]

4

      Я сошелся еще с одной. Мы жили на 2-м этаже во дворе, и я ходил на работу. Это-то меня чуть не прикончило – пить всю ночь и пахать весь день. Я вышвыривал бутылку в одно и то же окно. Потом, бывало, носил это окно к стекольщику на углу, и там его ремонтировали, вставляли новое стекло. Я проделывал такое раз в неделю. Человек посматривал на меня очень странно, но деньги мои всегда брал – они ему странными не казались. Я пил очень крепко и постоянно 15 лет подряд, а однажды утром проснулся и нате: изо рта и задницы у меня хлестала кровь. Черные какашки. Кровь, кровь, водопады крови. Кровь воняет хуже говна. Моя баба вызвала врача, и за мной приехала неотложка. Санитары сказали, что я слишком большой, и вниз по лестнице они меня не понесут, попросили спуститься самому.

      – Ладно, чуваки, – ответил я. – Рад вам удружить: не хочу, чтобы вы перетруждались. – Снаружи я влез на каталку; передо мной распахнули бортик, и я вскарабкался на нее, как поникший цветочек. Тот еще цветочек. Соседи повысовывали из окон головы, повылазили на ступеньки, когда я проезжал мимо. Почти всегда они наблюдали меня под мухой.

      – Смотри, Мэйбл, – сказал один, – вот этот ужасный человек!

      – Господи спаси и помилуй его душу! – был ответ. Старая добрая Мэйбл. Я выпустил полный рот краснотищи через бортик каталки, и кто-то охнул: ОООООххххххоооох.

      Несмотря даже на то, что я работал, ни гроша за душой у меня не было, поэтому – назад в благотворительную палату. Неотложка набилась под завязку. Внутри у них стояли какие-то полки, и повсюду все лежали.

      – Полный сбор, – сказал водитель, – поехали. – Скверная поездка

14

Ок. 1964 г.; стихотворение опубликовано в сборнике «На улице Ужаса и в проезде Страданий» (At Terror Street and Agony Way, 1968). – Примеч. сост.

15

Начало 1965 г.; рассказ опубликован в сборнике «Дно без покрышки» (South of No North, 1973). – Примеч. сост. Рус. перев. К. Медведева и В. Когана – «Юг без признаков севера». – Примеч. перев.