Братья (продолжение Кристины). Павел Манштейн

домой и молчит, вот уже час, как она не обронила ни слова, а я не пытался и о чём ей спрашивать. Она гипнотизирует чашку кофе вот уже двадцать минут, а с чёрной поверхности напитка давным-давно перестал идти пар. Она словно зависла, анализируя какую-то мысль, которая вот-вот должна прийти к своему логическому завершению, но что-то ей мешает это сделать.

      Её спина вот уже десять минут является объектом моего наблюдения. Розовая майка без рукавов пола складками в том месте, где у Кристины талия. Я не спрашиваю себя – почему она молчит? Наоборот, я думаю о том, чего она не говорит мне сейчас. Когда человек молчит, то он думает о по-настоящему важных вещах.

      – Кристина… – начинаю я, но она никак не реагирует.

      Подхожу ближе к ней и кладу руку ей на плечо – она не замечает. Либо вполне осознанно меня игнорирует. Я смотрю на волосы, спадающие с её плеч и думаю – а ведь всё должно было кончится полгода назад, но оно продолжилось.

      Пока я лежал в больнице с переломом ноги и нескольких рёбер, как выяснилось на рентгене – Кристина вела себя так, как хотелось бы мне, но потом что-то пошло не так и я не могу понять, что именно. Уколы на её руках исчезли, о которых мне рассказывал Джони – канули в лету, но временами она по-настоящему странно себя вела. В такие моменты мне всегда сильно не хватало Джони. Я доставал его зажигалку, которую он мне подарил перед тем, как я пошёл в коттедж той ночью и смотрел на неё. Очень внимательно. Царапин на золотистом корпусе заметно прибавилось, надпись «PlayBoy» превратилась в «PlayBo…». Я сменил в ней недавно второй фитиль и не могу сказать, какой кремень. Интересно, Джони знал, что скорее всего умрёт, когда делал мне такой подарок? Зажигалки фирмы Zippo стоят достаточно дорого – такой подарок не сделаешь просто знакомому. Увы, эту тайну Джони навсегда унёс с собой, он навсегда замолчал о ней в той аварии.

      Раз в несколько недель куда-то пропадала, не сказав ничего мне, иногда это было собрание с подругами, а порой и ещё что-то, но понять, что именно – я не мог. Откуда? Я бы и мог как-то за ней проследить или проконтролировать, но зачем обрезать крылья человеку, которого любишь? Это всё равно, что посадить экзотическую птицу в клетку, а потом с удивлением искать её грацию и… не находить её.

      – Кристина! – Я одёрнул её за плечо и только после этого она уставилась на меня испуганными глазами. Зрачки почти полностью заполнили радужку.

      – Пожалуйста, дай мне побыть одной, хорошо?

      Я ничего не ответил. Ушёл на балкон и закурил с мыслью, что когда-нибудь она расскажет, кошмар кончился совсем недавно и его послевкусие до сих ощущаю не только я.

      – Вставай, пьянь! – Открываю глаза, на фоне чёрного неба чьё-то лицо. Я ничего не отвечаю, но голос снова звенит в моих ушах:

      – Встать, я сказал! Меня слушаться надо!

      – Или слать на хер… – бормочу я, толком не открыв глаза. Земля подо мной начинает кружится, я словно на аттракционе «хип-хоп».

      – Что ты сказал, животное? – Голос задрожал от ярости.

      – Тебя надо слушаться…

      – Так то лучше, вставай!

      – Или слать на хер, это мне больше по душе.

      Чья-то