ИНСАЙТ. Марк Грим

вязкой смолой и моё расквашенное лицо тонет в нём. Я пытаюсь вдохнуть, но здесь, внутри, нет воздуха! Оплывающий камень ласкает мои щёки и пытается заползти в рот, в гротескной пародии на поцелуй. Приступ паники. Удушье. Рёбра будто стиснуло бугристыми клещами. Это проходит, когда в нос, пополам с кровью, наконец попадает затхлый воздух. Потом сквозь жидкий камень выныривает вся верхняя половина головы. Я, мой рот запечатан вновь отвердевшим камнем, вишу над общим залом. Свора здесь. Рейдеры в углу, перебирают добычу. Лиса, нервно оглядываясь, уводит младших в «детскую» пещерку. Хряк (ДАЙ! ДАЙ! ДАЙ!!!) и ещё пара человек у огня, пьянствуют. На высоком потолке, рядом со мной, никем не замеченный, всплыл Погонщик Кошмаров. Плащ облегает сухопарую фигуру, свисая вверх, впиваясь полами в камень.

      – Ну, можно начинать, да? – он снял с пояса колокольчик и встряхнул его. Я не услышал звука, тот потонул в Звоне. Теперь я воспринимал его как-то спокойнее. Кости всё так же пробивала мучительная вибрация. Голову наполняли ужасающие видения. Но ко всему этому, смягчая, добавилось какое-то мрачное предвкушение непонятно чего. Фигурки внизу, на секунду, замерли и скрючились, а после (МУРАВЬИШКИ, ХА!) засуетились. Лиса увела плачущих детей. Остальные расползлись по углам. Хряк с собутыльниками пили, как ни в чём не бывало (Пыль, как же иначе). И Звонарь исчез.

      Не знаю, сколько прошло времени. Картина внизу не менялась. Хряк с собутыльниками то и дело нюхали порошок и прикладывались к потёртым бутылкам, совершенно не обращая внимание на атмосферу пронизывающей паники. Остальные, кто ушёл, кто уснул. Я и сам чувствовал себя разбитым, бесконечно отчаявшимся и уставшим. Потерявшим контроль над собственной жизнью. Хотелось закрыть глаза и отключиться. Но мои веки держал щупальца застывшего камня, и я не мог даже моргнуть. Так что, видел всё, что произошло дальше.

      Несколько силуэтов, вынырнувших из уводящего на верхние уровни коридора, приблизились к пьющим. Хряк визгливо смеялся и не видел их, пока ближайший (Мумия!) не ударил его в висок чем-то тяжёлым. Обхватив за лоб голову опрокинувшегося вожака, рейдер приставил к обрюзгшей шее шило и, внимательно следя за вскочившими хрячьими собутыльниками кивнул (Дятлу!):

      – Иди! Вытаскивай Кота!

      Петля, тем временем, забрала ножи у остальных и встала возле Мумии. Эта четвёрка вполголоса переругивалась, когда всё изменилось. Резко. Страшно.

      Послышался скрип (ворота!). Потом полог, закрывающий входной проём в зал, сорванный, полетел на пол. На сознание обрушился давящий ужас улицы. Он, будто герметик, медленно и неизбежно, заполнял тёплое, уютное, обжитое пространство Шпиля. Скользя в этом зловещем потоке, но совершенно на него не реагируя, в пещеру вошёл Яков, а с ним человек тридцать Озарённых. Куда больше, чем я видел раньше, при переговорах со Сворой. И все сжимали в руках самодельные палицы, копья и другие орудия кровавого ремесла.

      – К-какого…?! – Мумия отпрянул, когда Яков могучим ударом разбил голову первому из замерших пьяниц. Второго быстро забили подбежавшие белоплащники.