Тени. Павел Нефедов

под утро, открывая глаза, я увидел маму, она ругала отца за его пруд. Я протер глаза, они исчезли, как пропадает дождь на лобовом стекле движущегося автомобиля.

      – Привет вам, родители. – Сказал я, не уподобляясь своему новому страху. – И я вам очень рад. Хоть так вас вижу, мам, пап.

      Я еле поднялся. Валяясь в кровати, я не заметил, что моя голова раскалывается. Я это ощутил, когда поднялся на ноги. Меня тут же согнуло пополам. Источник – голова взрывалась, а остальное тело являлось взрывной волной.

      – Блин. – Прошептал я и спустился на пол. – Меня вчера избила вся национальная лига по боксу.

      Ночью страх отвлекал меня, но теперь боль обзавелась своим другом – разумом, который сразу же сыграл со мной злую шутку. Он напомнил, что у меня есть тело!

      – Как же все болит! – Простонал я.

      Я поднялся, собрав всю волю в кулак, и поплелся в ванную комнату. Как и в моей игре с зеркалами, я сначала закрыл глаза, а потом несмело их открыл. Передо мной была голова израненного бомжа. Одна половина, где была рана, сильно опухла, переливаясь всеми оттенками фиолетового. А другая сморщилась, как у старика. Глаза раскрывали боль и обиду на себя. Один широко сверкая, другой еле видно, из-за опухоли слезился.

      – Вот, что я за придурок? – Захныкал я. – Хотя, молодец, добился своего. И это только вначале своего воображаемого пути. И что, интересно, будет дальше?

      Я постарался умыться, но боль не дала мне сделать этого, как следует. Я опустил голову в ванную, и окатил себя ледяным душем. Боль, как рукой сняло, и даже больше того, я смог потрясти головой. Издавая, при этом, возгласы проснувшегося зверя.

      – Так-то лучше! – Крикнул я, подбадривая себя.

      Я вновь посмотрелся в зеркало, но картина не изменилась. Передо мной был по-прежнему бомж, неприятной наружности.

      – Что теперь поделать? – Прошипел я, возмущенно. – Будет мне уроком. Хотя, когда меня это останавливало?

      Я вывалился из ванной комнаты, испытывая всю тяжесть борца сумо. И направился в кухню. На столе не было зеркала, оно валялось разбитым на полу. Его осколки разделили меня на сотни мелких кусков в своих крошечных отражениях.

      – Как аккуратно легли лицевой стороной кверху! – Сказал я, ничего не понимая. – Как это случилось? Я ведь крепко закрепил его.

      Я осмотрел стол. Пирамида из старых вещей, в роли подставки зеркала, стояла неизменно. Никаких следов движения не было. Окна были закрыты, поэтому ветер тоже исключался. Домашних животных я не имел. А мышь, которая вчера пищала, вообще, скорее всего, была моим воображением из-за страха.

      Я махнул рукой, и начал убирать стекло.

      – А вдруг, это какой-нибудь знак? – Подумал я. – Предупреждение, что мне не стоит продолжать, и будоражить безграничную реальность. Хотя, что за бред! Какая мне разница, что это. Моя никчемная жизнь готовится к тихой и никому ненужной смерти. Так что, если я встречу волшебство, пусть и ужасное, то это хоть как-то разнообразит ее.

      Я бросил веник, не завершив начатое, и отправился во двор.

      – Помнится