Тёмное сердце. Максим Долгов

парень заинтересовался вещью. Возможно, он даже подумал о том, где пульт можно будет хорошо продать. Филипп знал, как ребята из этой компании любят отбирать на школьном дворе недорогие гаджеты с целью продажи или обмена на более ценные вещи.

      – Нет.

      Соврал Филипп, выдавливая из себя каждое слово. Ему не раз приходилось общаться с Борисом вот так, лицом к лицу, один на один. И каждый раз для мальчика это становилось почти испытанием. Пару раз Борис даже бил его, бывало, доставалось достаточно сильно, но Филипп не жаловался. Он никогда и никому не рассказывал о тех унижениях, которым подвергали его местные хулиганы, ведь быть ябедой намного хуже, чем просто трусом.

      – И тогда зачем тебе нужна эта поломанная штука?

      В голосе Бориса пропал весь интерес, его не интересовали неисправленные вещи, теперь ему нужно было кое-что другое, более ценное.

      – Мама сказала принести его домой в любом случае…

      – А так ты все за мамой бегаешь.

      Усмехнувшись, перебил его Жорин, толкнув ладонью в грудь. Филипп отступил на пару шагов, гладя в глаза своему обидчику.

      – Значит, маменькин сынок, – не унимался Борис, держа в левой руке пульт, – любишь титьку сосать перед сном, да? Взрослый парень и все титю просишь?

      Лицо Бориса так сильно расплылось в улыбке, что на лысой голове проступили морщины. Его желтые от никотина зубы показались на бледном лице, словно кривые осколки рифов. Жорин делал шаг за шагом в сторону Филиппа, заставляя того отступать назад.

      – Нет, я не делаю этого.

      Попытался ответить Филипп, но его уже никто не слушал. Борис начал в голос посмеиваться над своими словами, повторяя непристойные оскорбления. Он даже выкрикнул слово «мамкины титьки» так громко, что на двух подростков обратили внимание несколько взрослых, проходивших мимо.

      – Тогда, если ты такой маменькин сынок, у тебя должны быть карманные деньги. Они ведь есть у тебя, не так ли?

      Жорин смотрел в глаза Толкачеву Филиппу, но у того в действительности не было в карманах ни копейки. Все, что он получал на карманные расходы, выдавалось исключительно по утрам перед школой. Деньги предназначались на обед и проезд, но иногда Филипп умудрялся экономить, складывая мелочь дома в не большую картонную коробку.

      – Нет.

      – Что?

      – Я говорю, нет у меня денег.

      – Да ты врешь, мелкий!

      Борис уже не толкнул, а ударил Филиппа в грудь кулаком, но даже смягченный зимней одеждой удар, оказался вполне чувствительным.

      – Нет, я не вру.

      Отозвал тот, увидев, как кулак вновь взлетел в воздух, чтобы обрушиться на него, но уже на полпути Борис остановился, поскольку в их конфликт вмешался кто-то посторонний.

      Они оба посмотрели в сторону эскалаторов и там увидели охранника магазина. Мужчина стоял с суровым лицом, заткнув большие пальцы рук за пояс. Он разглядывал подростков, вполне понимая происходящее.

      – Что у вас тут происходит?

      – Ничего, –