Подарок. Джун Ньютон Редфилд

это.

      – Можешь написать по собственному желанию.

      – Почему? – в горле у меня встал комок.

      Это не было увольнение по причине моей неспособности выполнять поставленные задачи. Это была личная непонятная мне причина.

      – Потому что у нас с Крис будет ребенок.

      – И что с того? Я перестаю быть твоим другом?

      – У моего сына или дочери должна быть нормальная семья, где отец не находится вечно на работе, любуясь другом. Я не смогу стать хорошим отцом, если ты будешь рядом. Я всегда буду хотеть только одного, – Карл замолчал. – Только тебя каждой частичкой своего разума.

      Без единого слова я написала заявление и ушла. Я не хотела лишний раз смотреть ему в глаза, будто усыпанные сухими цветами с могил. Выйдя из здания, я взглянула в его окно. Он все еще стоял там. Я знала, что Карл видит меня. Я потеряла единственного друга, снова оказавшись в одиночестве, но я все равно уважала его. Это было тяжелое решение для него, но он сделал это ради своего ребенка. И это было достойно уважения. Он был настоящим мужчиной. Я помахала ему рукой на прощание. Он помахал мне в ответ, и я ушла, гонимая ветром и дождем, домой, который грозил перестать быть моим домом.

      Придя в свою небольшую квартиру, я гладила стены, ставшие мне родными после общежития. С прощальным взглядом я смотрела на всю мебель и эту прекрасную стиральную машину, которая была подарком с небес. Я не хотела с ней расставаться.

      Следующие два месяца я еле сводила концы с концами. По образованию меня никуда не брали, высококлассных архитекторов в Лондоне полно, а таких, как я, солить можно. Я подавала объявление, как художник-декоратор, но у каждой фирмы был свой и не один. Спустя месяц тщетных попыток я стала искать работу в общепите, в отеле. В кафе я продержалась месяц, получив мизерную зарплату за адский труд, я ушла оттуда в отель работать менеджером. Я работала с утра до ночи, целыми днями выслушивая недовольство клиентов и сотрудников. Но зарплата была довольно хорошей, поэтому я была готова это терпеть. Однако одной клиентке не понравилось, что, позвонив в 3 часа ночи, ей ответили сонным голосом, и она наплела моему начальнику про грубость, оказанную ей.

      Я сидела на диване в холле отеля и рыдала от безысходности. Я не знала, куда теперь идти. Я потеряла все из-за решения Карла. Я уехала в Англию, дабы открыть ее для себя, а в итоге – полный провал. Я была повержена. Пришло время возвращаться на Родину в нищете.

      – Что плачешь? – спросил меня мужчина, севший рядом на диван.

      Он выглядел умным, серьезным, на вид лет пятидесяти. По тому, как хорошо на нем сидел костюм и как тщательно были сделаны все швы и строчки, что я заметила сразу из-за старого увлечения шитьем, можно было сделать вывод, что он не просто достаточно обеспечен, а богат. От него пахло дорогим одеколоном, нотки которого при каждом вздохе разные. Его тонкие очки с круглой оправой подходили современной моде, но не рушили образ интеллигентного аристократа.

      – Меня уволили.

      – И что? Найдешь новую работу.

      – Это