Теперь я стеллинг. Катэр Вэй

а фак?! Где мои свободные очки?! Где моя плана раскачки?! Почему ХП не выросло?!

      – …клянусь перед Богом и королём нашим, Сан Георгино, что буду говорить правду и только правду, – между тем, Ар Густаве вышел к кафедре, поцеловал губами книгу, после чего начал зачитывать клятву. Закончив, он кивнул, и встал по левую (грозную) сторону статуи.

      – …и как не может быть худа без добра, наказания без поощрения, так и не может быть суд без защиты; Есть ли кто в этом зале, кто согласиться стать защитником для этой заблудшей овцы нашего пастуха?

      Опа! Закопавшись в статы, я чуть не пропустил момент, когда мне должны выбрать «адвоката» (походу, эти дикари развитей, чем кажутся на первый взгляд, читал я, что адвокатура появилась не сразу). Система подтвердила мои предположения… и тут же втоптала их в грязь:

      Вы участвуете в заседании суда. По закону вам полагается защитник; однако, ввиду ваших действий, репутации и расы, никто не решается встать на вашу сторону…

      И правда: что-то никто не торопился мне помогать. Даже наоборот, их лица напоминали оскалы пираний, приготовившихся сожрать случайную жертву: предвкушение расправы, вот что на них читалось.

      …впрочем, вы можете попробовать оправдать себя сами. Внимание: штрафы расовой терпимости/репутация/религиозное вероисповедание будут оказывать серьёзное влияние. Хотите попробовать?.. До принятия решения осталось 0:30, 0:29, 0:28…

      – …И если никто не выступит в качестве защитника этой заблудшей души, то ею станет сам Всемилосердный владыка, ибо как сказано…

      Ну уж фигушки вам, я в укешки не нанимался, пидорасты старые!

      – М! М!..

      …правда, я немного забыл о том факте, что во рту у меня по прежнему был кляп. Мои охранники лишний раз меня тряхнули, мол, не дёргайся, вон какие люди говорят; а один даже мне сунул под нос палицу в качестве угрозы. Я только продолжил мычать всячески стараясь привлечь внимание говорившего.

      – …И да свершится правосу…

      Рыцарь, всё это время стоявший со стороны обвинения, заметив мои метания, недобро усмехнулся и подал голос:

      – Позвольте, Эр Патер, ведь есть же защитник для этой полутвари.

      Эр Патер поперхнулся воздухом и стал лихорадочно водить взглядом по пространству, а по толпе прошёл ропот.

      – И кто же он, достопочтенный Ар? – вернув самообладание, он вопросительно взглянул на сторону обвинения. Я тоже стих и внимательно уставился на Ара Густаве.

      – Согласно древнему положению, защитником в любом виде суда может выступить и сам обвиняемый. Верно ведь, Эр Патер?

      Вид священника напомнил мне человека, которому только что, велением высочайшего начальства, отменили отпуск, урезали премию, а так же нагрузили сверхурочной работой на месяц вперёд. Во всяком случае, его лицо вызвало у меня такие ассоциации.

      Но Патер не собирался сдаваться без боя:

      – Кхм… Вы уверены, Ар Густаве? Чтобы эта богомерзкая тварь…

      – Пусть повеселит нас перед смертью…

      Ах, ты ж сука! Да он поржать с меня решил!.. Ну я тебе устрою…

      – Что ж, есть такое положение. Но согласно ли им воспользоваться это существо?

      Взгляды