Презумпция невиновности. Ева Львова

уныло ответил клиент, вертя в руках посудину с водкой.

      – Вот и отлично! – оживился гость. – Мадемуазель, не ломайтесь, присаживайтесь к верстаку, я мухой слетаю за снедью.

      – Мне пора идти, – категорично отрезала я.

      – И что же, не помянете с нами Дину? – прищурился гость.

      – Простите, меня ждут, – поднялась я со стула.

      – Вот и музейная крыса Мешков со мной пить побрезговал, – презрительно скривился Ткачик.

      – Руслан Гасанович, завтра без десяти одиннадцать встречаемся перед УВД, – не обращая внимания на гримасы гостя, сообщила я, смотря исключительно на клиента. – Постарайтесь не проспать, следователь Лисицын этого не любит.

      – Давайте я вас провожу, – засуетился Руслан, чуть не опрокинув бутылку.

      – Спасибо, это лишнее. Я сама найду дорогу.

* * *

      Прикрыв за собой дверь мастерской, я с облегчением вздохнула и огляделась по сторонам. В коридоре толпились люди, горячо обсуждая дневное происшествие. В основном это были молодые парни, хотя встречались и девушки. Проходя мимо возбужденных группок, стоящих у просторного конференц-зала, я краем уха услышала обрывки фраз:

      – Какой ужас! Сгорела прямо во время выступления!

      – Жалко-то как!

      – Кто же теперь будет вести историю иллюзионного искусства?

      – Мешков, кто же еще!

      – Только не этот зануда! Я так радовалась, когда Мешкова заменили Диной, теперь опять слушать его байки!

      Миновав взволнованную молодежь, я спустилась по лестнице и нос к носу столкнулась с директором иллюзариума. Эжен Саввич торопливо бежал от входной двери в сторону зрительного зала, и я загородила ему дорогу.

      – Господин Стамболиди, уделите мне пять минут?

      – Не сейчас, дорогуша, не сейчас! – клюнул он носом воздух. – Столько дел, не знаю, за что хвататься. Если можно, загляните ко мне завтра, я обязательно отвечу на все ваши вопросы.

      И Стамболиди устремился дальше, пробежав мимо полной уборщицы в синем халате. Рядом с уборщицей стояла Регина Казимировна и наблюдала, как та старательно моет мраморный пол. Черные следы тянулись по всему холлу – это натоптали эмчеэсовцы и следственная бригада, изучавшая место трагедии. А торопливо поднимающиеся по лестнице на второй этаж девчонки и ребята разносили грязь дальше по зданию.

      – Эжен Саввич! – махнув рукой, позвала Крестовская. – Можно вас на минуту?

      Директор иллюзариума остановился и с недовольным видом ждал, когда администратор подойдет к нему поближе.

      – Ну, что на этот раз, беспокойная вы наша? – раздраженно спросил он, как только Регина Казимировна приблизилась к нему настолько, чтобы можно было беседовать, не повышая голоса.

      – Еще раз прошу вас открыть боковой ход, – сердито проговорила она. – Учащиеся идут на занятия по главной лестнице, а Лиля после представления моет холл, и его снова затаптывают.

      – Я спрашивал у Лили, она отказалась от увеличения участка. Вы беретесь мыть боковую лестницу сами? – надменно осведомился