Первая империя. Книга 1. Том 5. Наследник короны Российской империи. Александр Геннадьевич Емельянов

свои лица, испещёрённые дорожками слез…

      – Приветствую тебя мой Император! Виват! – и он обнял меня, словно мы действительно были братьями!

      А все вокруг рукоплескали нашему единству, спасшему планету неполных полтора года назад!

      – Что за человек непонятный пришел к нашему крыльцу? – с таким недоуменным вопросом на пороге замка появилась моя женуля, окруженная многочисленной челядью и прислугой…

      И застыла, увидев меня в обнимашках с бароном и дроидом – привидение, я услышав звуки, инстинктивно догадался, что появилась она, моя жена – и поднял на неё свой знаменитый на всю галактику тяжелый и вопросительный взгляд – ну здравствуй, люба моя! Не утерпел, вот на побывку прилетел раньше срока! – и встал, окруженный своими близкими друзьями…

      А она охнула и от неожиданности осела в руках мамок и прислуги, но затем встрепенулась, и словно горлица взлетела, вырвавшись из рук прислуги, рванула ко мне, как спринтер за олимпийской медалью! В три шага одолела пространство, разделяющее нас и рухнула в мои обьятия! Молча уткнулась лбом в мою броню и только плечи предательски задрожали! Боже….Спаси и сохрани моих женок! Всех, хороших и плохих! Во имя Любви, во имя тебя самого!

      – Анджела моя! Люба моя и жена в веках – я здесь, рядом с тобой! Веди меня к детям, скорей! Я хочу обнять моих крошек…как их ты назвала? – и я сделал шаг в направлении дверей замка…

      – Нет! Муж мой – нет! Лучше уж убей меня сразу! Но я не пущу тебя к ним, к этим порождениям Мрака! – и она рухнула на камень мостовой площади…

      – Что? Что ты сказала? – и моя кожа начал становиться торчком, превращаясь в чешую Драйкена, а ноги – в ноги чудовища…

      Ярость! Вселенская ярость захлестнула все мое существо, как она смеет не пускать меня к моим детям!

      – Ты сошла с ума, жена! – я яростно зашипел, махая возбужденно хвостом, как плеткой…

      Барон и другие люди предусмотрительно отскочили от меня подальше, а жена сжалась в комочек, горестно подняв плечи, обнажая худобу своего тела, передо мной – своим палачом!.