Гимн возрождению, или Мартовский кот. Любовные сценки Таганрога. Сергей Галиев

читая, шагаю домой.

      Брошу все и к родному заводу,

      Не пойду и забуду дорогу,

      Пушкин стал – Путеводной звездой!

      Вдруг, меня кто – то тихо окликнул,

      У подъезда дивчина стоит,

      Ножкой камень тихонько откинул,

      Казановой в квартиру проник.

      Поздний вечер, тоскливый и хмурый,

      Показался нам, солнечным днем!

      Я парфюмом пропах, я культурный,

      Обожгло мое сердце огнем.

      И не зря я с Пегасами в дружбе,

      Я сегодня, у Лиры на службе,

      Днем и ночью сонет пишу.

      Я пишу о люби и работе,

      О погоде, парфюме, народе,

      В даль вселенной в стихах ухожу!

      Приглашаю в Kazantip

      Этот сладкий сон, что неизбежность,

      Дикий пляж и Крымская  прибрежность,

      Всюду танцы – манцы, зажиманцы

      Голые тела, в протуберанце.

      Бурный танец моря, в «Казантипе»

      Солнечный стриптиз не в кино клипе,

      Все в закрытом клубе, песни моря,

      Музыка шумит в ночном просторе.

      Хоть и стукнул мне шестой десяток,

      Балагурю я на весь остаток,

      Перчуган отъявный, каких мало

      Рока я поклонник и метала.

      Голых тел нежны протуберанцы

      Будто вспышки солнца, бёдер танцы,

      Пышные круги, подобье скрипки,

      Феи расчудесны, станы гибки.

      Это дикий  «Казантип», награда,

      Нету и имён, зачем? не надо,

      Танец стриптизёрши словно море,

      Расколышет и забудешь горе.

      Голенькая  дама дух щекочет,

      В жизни «Казантипа» больше хочет,

      Я прижмусь поближе, к этой льдинке,

      Не оставлю места и пушинке.

      И в телодвижениях, качели

      Мы любовь крутили, как умели,

      В нежность  глазки опущу милашке,

      Музыка исполнит, песню – ласки,

      А в глазах тела – протуберанцы,

      Ритмом растопили льдинки в танце.

      Это дикий «Казантип» у моря,

      Солнце в ночь сорвалось, нету горя,

      Вспышки голых тел – протуберанцы

      Отрешённые от жизни танцы.

      Этот сладкий сон, что неизбежность

      Дикий пляж и Крымская  прибрежность,

      Голые тела, любовь и танцы

      К солнцу я лечу, в протуберанцы.

      Экспресс до станции Любовь

      Вдаль летит мой экспресс, тугу – дум, тугу – дум,

      Стрелки бьются о пары колёс,

      Я открою пакет, в нём сухарики «Хрум»

      Хрум да хрум, да на весь «паровоз»:

      – Эй, кишь – мишь, на поешь, а то спать не даёшь,

      Целий час, по вагону хрум – хрум,

      Ну а ты Фатима, мине песню спаёшь,

      Про любимая внучка Ханум. —

      Дребезжит мой стакан, в полумраке сосед,

      Разомлел от увиденных снов,

      Он барашков своих, видно снова пасёт,

      Улыбаясь, бормочет без слов.

      А в низу Фатима и туда, и сюда,

      И улыбка не сходит с лица,

      Да какая тут к чёрту