До последней стрелы. Ольга Суханова

пожаловать в катакомбы Ноттингема.

      – Робин! – выдохнула цыганочка. – С тобой все в порядке?

      – Да. Теодор с лошадьми должен быть на берегу Трента, наверняка уже заждался нас. Ну, вперед.

      – Я совсем-совсем не вижу, – тихо сказала девушка.

      Мужчина засмеялся:

      – Дай мне руку и ничего не бойся. А ты не отставай, парень.

      Прядильщица, всхлипывая, обнимала брата, косматый верзила Джон обнимал прядильщицу:

      – Ну все, все, хватит хлюпать! – успокаивал он Сибиллу. – Все уже хорошо!

      – Да, – кивнула она и, оставив брата в покое, прижалась к Джону. – Только я боюсь теперь возвращаться… нам же не дадут жить в Лакстоне, за ним ведь снова придут?

      – Придут, – кивнул подошедший главарь разбойников. – Но тебя никто не обидит. Шериф этим заниматься не станет, свалит на бейлифа – на Гисборна. А сэр Гай невиновных не трогает. Ты ведь сама не стреляла в королевскую дичь? Только брат? – Робин опустился на траву и стал вытирать перемазанное лицо рукавом куртки. – Ты же говорила, у вас еще сестра в Лидсе? Она его примет?

      – Да, Билли будет только рада. Она и сама его звала с собой, когда уезжала.

      – Вот и отправим его в Лидс. Только один он не доберется – там ехать целых три дня. Джон, проводишь парня?

      – Конечно.

      – Хорошо, – главарь снова обернулся к девушке. – И не бойся, тебя не тронут. А братишка твой – молодец!

      – Бедный мой, – прядильщица снова обняла брата. – Испугался?

      – Слушай, даже я пугаюсь, когда меня собираются повесить! – рассмеялся Робин. – Билли – молодец, не терялся и все делал правильно.

      К собравшимся подошли отец Тук и Марион.

      – Умойся нормально, – заворчал монах. – Рукавом ты это не ототрешь. Чем ты так раскрасился?

      – Углем.

      – А с пальцами что? В кровь же сбиты.

      – Пришлось стражнику по башке заехать.

      – Бить голым кулаком по железному шлему – так себе идея. Не боялся, что раньше времени узнают?

      – Не-а. Дурацкий колпак – отличная штука. Надел, и тебе все можно.

      – Сам-то как выбрался? – продолжал допытываться Тук. – А с лицедеем, у которого жердочку и лук отобрал, ты что сделал?

      – За кого ты меня принимаешь? Ничего я с ним не сделал, просто напоил. Дрыхнет в «Восьми лапах». Проспится, куда денется.

      – А выбрался как?

      – Когда убедился, что Ясминка увела парня, – выстрелил в занавеску, которая висела над сыном шерифа. Понятно было, что занавеска свалится, накроет мальчишку, никто сразу не поймет, что случилось, все перепугаются и на какое-то время отвлекутся. Из города в катакомбы шесть ходов, один – прямо на рыночной площади. Я ж не случайно именно там стоял, – снова засмеялся разбойник. – Мне нужно-то было всего несколько мгновений, даже меньше.

      – Робин! – растерянно сказала Марион.

      – Да, моя красавица?

      – Ты… ты что, держал на прицеле ребенка? И потом стрелял в занавеску над ним?!

      – Ага.

      – А если бы