Полуостров. Николай Юрьевич Миронов

Инвар замолк, лицо исказилось пробежавшей судорогой. – Лучше бы не покупал, будь он неладен. Давай выпьем не чокаясь.-

      – Что случилось? – с тревогой спросил Саша, поднося стакан ко рту.

      – Выпей, лишним не будет.– произнес Лацис. – Однажды всей молодой семьёй поехали за город, на взморье. Ни чего не предвещало беду. Но она случилась. Ехал я аккуратно, не лихачил, но не помогло. На очередном повороте на встречу лоб в лоб на нашу машину налетел груженый МАЗ. Последнее, что помню страшный удар и дикий крик Аллы и всё, полное без памятье. Очнулся через неделю в реанимации, без ноги по колено и без левого глаза, ты только не пугайся – Инвар снял черные очки и задрал левую штанину идеально отглаженных брюк.-

      Саня, увидев пустую левую глазницу, перевел свой взгляд на ногу, увидел ниже колена протез. С содроганием глотнул из стакана оставшую порцию виски, даже не поморщившись. Забыл про всякую закуску, с состраданием уставился на приятеля. Перехватив взгляд друга, Инвар, махнув рукой, одел очки, продолжил свой не веселый рассказ.

      – Алла и ребенок погибли сразу, а меня наш создатель, зачем то оставил на этой грешной земле. Пока лежал в коме, прошло разбирательство причин аварии, виновным признали водителя больше груза. Шоферюга грузовика получил срок за убийство по неосторожности. Я все думал, дождусь, выйдет, и я с ним посчитаюсь, но сгинул мой обидчик, где то в тюрьме, был убит в какой то разборке. Родители не смогли перенести потерю любимой невестки и маленького внука, и как то быстро угасли и покинули меня навсегда. Я, немного оклемавшись, запил горькую, чуть опять не отдал концы. Но нашлись добрые люди, не дали пропасть, помогли залечить болячки, выправили протез, только не смогли поправить душу. Вот такая невеселая история со мной приключилось. Время конечно притупило чувства, но до сих пор не могу простить того русского водителя который с похмелья сел за баранку своего автомобиля, не справился с управлением и натворил таких дел. Писал он мне из мест заключения, слезно просил простить его, но видит господь не могу себя изменить, и чувство мести гнездится у меня в душе ко всему русскому.-

      – Ну, я же тоже Русич – промямлил Саня.

      – К тебе это не относится, ты другое дело. Продолжу, после беды и всех потерь остался я один на белом свете. Началась катавасии в стране, которою мы защищали, начался процесс развала союза. Появилась необходимость шифроваться, ведь как ни как я был членом партии, а в нашей гордой и не зависимой стране начались гонения на КПСС. Пришлось срочно менять личину, перекрашиваться из коммуниста в националиста. В последнем преуспел, теперь работаю министерстве иностранных дел, спец. представитель по отношению с пограничными территориями России, то есть с Псковской областью. Вот так и живем, как у вас говорят, живем, хлеб жуём. Ну, а как ты, где работаешь, знаю, судя по внешнему справному виду, живешь неплохо. Женат? —

      – Да – скривившись как от зубной боли произнес Саня – Жена стерва, дочь точная копия мамаши, если