Дурий из Дуракии. Светлана Савиных

чувствительность. Похоже на действие аконита. Сит накрыл татуировки полосками ткани и разгладил их плоской деревянной лопаткой. Понял, ужас ещё весь впереди. Он поднёс к носу тряпицу с резким запахом белонии, которая должна была вырубить меня наверняка. Но не вырубила.

      – Держись!

      Сит резким движением рванул полоску вдоль спины, словно сдирая кожу.

      – А-а-а, – чуть не захлебнулся своим криком.

      – Терпи!

      Не останавливаясь, он сдирал полоски попеременно то справа, то слева, с разных мест, так что я даже кричать уже не мог, а только мычал. Похоже теряю сознание…

      Очнулся от того, что меня словно сунули в сугроб и по всему телу пошла приятная прохлада.

      Приподнял голову, поперёк длинной лавке, вдоль стены, свисали полоски ткани, на которых отпечатались татуировки, вместе с содранной кожей.

      Дверь открылась, вошёл Сит.

      – Жив?

      – Вроде. Долго заживать будет?

      – Дня три, больше у тебя нет времени. Асу прислал весточку с голубем, что ждёт, у него есть для тебя срочная работа. Но, это разовое поручение, помнишь, ты теперь работаешь на меня.

      – Да, на себя я теперь работаю! На себя! Что я, маленький что ли, чтоб ото всех зависеть! Ты мне помощь и работу предложил, я за это благодарен и согласие дал, но, давай, не будешь за меня всё решать.

      – Ладно, ладно, успокойся. Что так разбушевался? Ничего тебя пчелиным ядом торкнуло.

      Выдохнув остатки не свойственной мне злости, уже спокойно сказал.

      – У меня есть неоконченное дело…

      Сит, как в порядке вещей, без спроса, прочёл мои мысли, о мести за учителя.

      – Ясно. А, может отпустить, его ведь не вернёшь, а себя поисками погубишь… тут ведь система: и жрецы, и правитель.

      – Не могу, он для меня был не только учителем, но и отцом… Он не умирал у тебя на руках…

      – Понимаю. Это твой выбор, но я тебя предупредил.

      ГЛАВА 8

      Сутки отлёживался в бане, которую сам Сит и подтапливал, чтобы никто из домашних был не в курсе, что тут происходит, приносил два раза еду, а вечером сплетённый трёх косичный волосовик на пояс, рушники, сделанные из рукавов и низа рубахи, три колоды карт, с татуировками, содранными с меня, наклеив кусочки полотна, с отпечатавшимися вместе с кожей тату, на тонкие деревянные дощечки, пропитав всё воском и продев через отверстия, сделанные в верхней части карт, шёлковые шнурки, в той же последовательности, какой они располагались у меня на теле.

      Перебирая колоды, было странно их ощущать частью себя, каждая татуировка откликалась тупой болью в том месте тела, где она была раньше нанесена.

      На второй третий день, Сит принёс чистую одежду, порядком правда поношенную, что соответствовало моей новому образу. Внутри штанин обнаружил несколько длинных узких карманов с небольшими петельками у пояса. Глухой петлёй привязал к ним длинные шёлковые шнурки с нанизанными колодами татуировок, отрегулировав так, чтобы они не болтались ниже колен. Одеваться было неприятно, кожа на месте ожогов была ещё очень