Под звездами Вителлуры. Анна Крылоцветова

голова и вообще слабость. И меня пугает, что я многого не помню. Расскажешь про эту деревню?

      – А то ты не помнишь, что здесь случилось?

      – Нет.

      Кадет задумался, не сводя с Марии пристального взгляда.

      – Когда аргольцы захватили крепость Эль-Гор, деревни, расположенные в зоне влияния эльгоровцев, перешли им. А моя деревня стояла за пределами этих земель и Эль-Гор никогда не служила. Об этом даже на уроках истории говорили, помнишь?

      – Про захват Эль-Гор помню, – соврала Мария. – А про деревни плохо.

      – Мда-а, – потер подбородок Верзор.

      – Расскажи!

      – Здесь жили мои предки. Славные охотники! Эльгоровцы уважали их и не трогали. А аргольцы решили, что эта деревня тоже им принадлежит и местные должны подчиниться их воле. Хотели на рудники отправить. И много чего еще. Получили отказ и попросту уничтожили целое поселение. Многих убили, остальных подмяли под себя. Забрали все ценности. Детей в живых оставили, чтобы те на крепость работали. И меня в том числе.

      – Какой кошмар! – искренне ужаснулась Мария, рисуя в воображении жуткие образы. – А что стало с твоей семьей?

      Верзор мрачно промолчал, и девушке все стало ясно. Мария вдруг поняла, что едва заметно дрожит. Она не ожидала, что история настолько заденет ее, но не понимала, почему.

      – Сколько тебе было лет?

      – Двеннадцать.

      – Двеннадцать!

      Заброшенная деревня в низине стала казаться еще печальнее. Мария представила себе оживленное поселение, в котором смеются дети, играя в охоту, а статные взрослые приносят из леса крупную добычу. И малыши с восхищением смотрят на охотников, мечтая в будущем стать такими же сильными и смелыми. А потом приходят захватчики.

      Мария содрогнулась. Воображаемая битва внезапно сменилась воспоминаниями пустыни. Девушка вспомнила свою семью. Лицо матери. Добрый голос отца, под звуки которого всегда было спокойно и хорошо. Сестер и братьев. И жуткую песчаную бурю, которая навсегда стерла из ее жизни эти образы.

      – Сара, ты что, плачешь?

      Тягучая печаль сменилась бурным смятением. Рука метнулась к щеке, проверяя наличие слез, и действительно – под глазами оказалось мокро. Девушка стыдливо отвернулась от кадета, вытирая рукавом лицо. Наверное, сейчас она выглядела жалко. И странно.

      – Нет, – отрицательно мотнула головой Мария. – Не плачу. Но мне всегда было жаль эту деревню.

      – Правда? – удивленно спросил Верзор. – Это… неожиданно.

      Мария взглянула на собеседника и увидела в его взгляде все то же недоверие. Ей вдруг захотелось рассказать ему свою историю, показать, что она действительно понимает его. И хотя семья Марии не погибла, она совершенно не знала, в порядке ли они теперь. В любом случае, она, как и Верзор, осталась одна, оторванная от той жизни, которая у нее могла быть.

      – Пойдем отсюда, – задумчиво произнес кадет и поднялся с места. – Надо вести патруль.

      Мария согласно кивнула, задерживаться у деревни не было никакого желания. К тому же воровке стало неловко за себя. Причем она