Пенелопа пускается в путь. Гоар Маркосян-Каспер

вопрос.

      – На вопрос?

      Пенелопа глубоко задумалась. Поступи подобное предложение от кого-нибудь другого, она не преминула бы встать в позу, изобразить благородное негодование, как, ей, у кого в ногах валяются десятки павших и живых поклонников, ей, кому ничего не стоит сложить из презентованных за прошедшие, то есть пролетевшие… ладно, о сроках не будем!.. рук и сердец курган не ниже скифского, ей, которая… И однако маятники качались, стрелки мчались по циферблату, как спортсмены по стадиону, наматывая круг за кругом, словом, время на месте не стояло (а хорошо бы поубавить ему прыти), курган прибивали дожди, он зарос травой, содержимое его давно слежалось, если не сказать, прогнило, и извлечь оттуда хоть что-то пригодное к употреблению было бы сложновато… Нет, конечно, выходить замуж за первого встречного она все равно не собиралась, ну а вдруг он, встречный этот, окажется мил, пригож да умен, тем более, что встречен не кем-то, а родной сестрой, безусловно знавшей толк во встречных и даже поперечных… И, хотя гордость побуждала ее пренебрежительно отмахнуться и, возможно, уронить нечто вроде «Да ты, старушка, совсем сбрендила, уж не принимаешь ли ты меня за персонаж своего романа?», Пенелопа всего лишь скорчила кислую мину и спросила:

      – А что он собой представляет?

      – Отличный парень, – ответила Анук с готовностью. – Наполовину наш, армянин, но здешний. Что хорошо, поскольку есть квартира и все прочее. В прошлом младший научный сотрудник, то ли химик, то ли физик, может физико-химик…

      – Все у тебя приблизительно, – пожаловалась Пенелопа. – В таком важном деле…

      – Это как раз не важно, ибо оно в прошлом. А ныне он литературный негр.

      – Как?! – Пенелопа едва не подавилась, то есть подавилась бы, будь чем, а так просто поперхнулась. – Литературный кто?

      – Негр, – сказала Анук спокойно. – Будто ты не знаешь, что это такое. Дюма-отец…

      – Дюма-отец, – перебила ее Пенелопа гордо, – написал, сам или в компании, «Графа Монте-Кристо» и «Трех мушкетеров». Теперь таких книг что-то не видать.

      – Конечно, не видать, – согласилась sister без всякого смущения. – Теперешние негры пишут, как тебе известно, детективы. И Артур…

      – Артур! О боже! – Пенелопа воздела руки к люстре. – Только Артура мне и не хватало!

      – А что, – сказала Анук невозмутимо. – Эдгар По и Артур Конан-Дойль, прекрасная коллекция.

      – Анаит, несчастная, не испытывай моего терпения!

      – А что такого?

      – Сама, значит, белой расы, муж тоже из бледнолицых, а мне негра подсовываешь?

      – Вот не знала, что ты расистка, – заметила Анук насмешливо.

      Пенелопа не обратила на ее демарш внимания.

      – Негр, – рассуждала она вслух. – Корябает всякие триллеры. Пальба. Кровь. Трупы. Арго. Мат.

      – Это нет, – возразила Анук. – Он приличный человек, никакого мата. Трупы, естественно, есть, а как же иначе, кто купит детектив без трупов. Но это все значения не имеет, просто работа такая, а вообще он добрый,