Кубики больницы Арчибальд. Даниил Николаевич Заврин

Нечто превосходящее все и вся.

      – Здесь Вы меня не удивили, – улыбнулся Вудс, – эта мысль очень часто посещает творческих людей.

      – Да. Только у всех она разная, – заметил Стейт, допивая скотч.

      – Вы про то, что некоторым хватит и половины Вашего признания? В Вашу защиту могу сказать, что многие из Ваших книг признаются критиками шедеврами.

      – Вы сейчас говорите как мой агент. У него на каждое моё произведение есть отдельная похвальба.

      – Может, он в чём-то прав?

      – Наверное. Но я не вижу здесь чего-либо особенного. Все эти деньги, вся эта слава, они ничто по сравнению с той статуей! И знаете что?

      – Что?

      – На ней я обнаружил пыль. Её даже не протирают! Ужасно, да?

      – Наверное, а что? Что надо сделать?

      – Ну, для начала я хотел выделить им деньги, но потом я подумал, что, возможно, она продается.

      – Вы купили музейный экспонат?

      – Да. Только не спрашивайте сумму. Она хоть и большая, но никак не превышает настоящей ценности этой статуи.

      – А можно на неё посмотреть?

      – В принципе, да. Если честно, мне тоже любопытно Ваше мнение. Ведь Вы интеллектуал, – Стейт улыбнулся, – а мы все общаемся на одном языке.

      Писатель поднялся и направился к двери. Вудс последовал его примеру. Комната, в которой хранилась статуя, была здесь же, в довольно большой комнате, чем-то напоминавшей музей. Здесь было несколько старинных книг, картин и, наконец, в самом центре, она – девушка в платье.

      – Вот. Прошу, – указал рукой на статую Стейт.

      – Да. Впечатляет, – согласился Вудс, обходя статую, – удивительно! Сколько ей лет?

      – Несколько сотен и скульптор неизвестен.

      – Вы были абсолютно правы, это создано обычным молотком и руками, просто невозможно поверить.

      – Я рад, что на Вас это влияет именно так, скажу честно, я иногда могу просидеть тут часами, наблюдая за ней.

      – Только не говорите, что придумали ей имя.

      – Не скажу, – Стейт обошел статую и указал рукой на небольшую аккуратно выгравированную внизу табличку, – покажу.

      – Это что значит? – спросил Вудс, вглядываясь в незнакомые символы.

      – Афродита. В переводе с греческого.

      – Поразительно. Ах да, совсем забыл, Лизи Паркер просила взять у Вас автограф. Если не возражаете, конечно.

      – Для Лизи? Конечно. Это хорошая девушка. Подождите меня в кабинете, я сейчас приду. Обычно я не храню у себя своих книг, только рукописи. Но недавно ко мне приезжал агент и остановил одну копию. Я её сейчас принесу.

      – Сказать по правде, мне пора. Это было приятное времяпрепровождение, но мне завтра улетать. Я бы хотел выспаться.

      – Что ж, тогда пойдемте, я провожу Вас до двери. Книга там, на столике у входа.

      Стейт вежливо открыл двери:

      – Прошу.

      Спускаясь по лестнице, Вудс постоянно ловил себя на мысли, что весь его диалог все время шел не по плану. Трудно вообще сказать, где он хоть немного входил в нужную колею. Этот Стейт