Рим. Распятие. Константин Томилов

занялись домашними хлопотами, терпеливо поглядывая на полуоткрытый вход.

      Разгневанная, с красными пятнами на бледном  как мрамор лице, твёрдо и тяжело шагнувшая в комнату Полина с грохотом захлопнула за собой дверь. Крепко стиснувшая зубы, часто и резко дышащая трепещущими ноздрями девушка, подошла к окну и уставилась на метающихся в небе ласточек, скрестив на груди руки. Неспешно подошедшая к ней Мать приобняв, ласково погладила тёплыми руками заледеневшую Полину:

      –Ну и что случилось? Кто обидел мою девочку?

      Топнувшая от досады ногой, разрыдавшаяся как ребёнок молодая женщина вскричала:

      –Матушка! Этот негодяй! Да как он посмел!

      Сочувственно заохавшая Мария, прижав к своему животу голову обессиленно опустившейся на скамью Полины, промурлыкала:

      –И верно. Как он только посмел? Негодяй, мерзавец, хулиган эдакий. Семь лет назад смотрел на тебя как на пустое место, когда по делам в доме твоего отца бывал. А сейчас надо же, посмотрите на него! Ишь, чего удумал! Не фиг! Правильно! Пусть идёт – откуда пришёл! Или вообще на родину свою пусть возвращается. А там может, встретит другую. Такую, которая его раньше не знала, которая поверит, что он не мерзавец. И полюбит его. И своей Любовью растопит его заледеневшее отвергнутое тобой Сердце. И детей ему родит…

      Вырвавшаяся из обволокивающе-успокаивающих её объятий Матери, переставшая реветь Полина отрицательно замотала головой:

      –Нееет…, нет, нет, нет.

      Ласково рассмеявшаяся Марфа всплеснула руками:

      –Полюшка! Что значит "нет"? А как по-другому? Вот он сейчас уйдет раз и навсегда, после твоего такого решительного отказа. И всё. Где его потом искать? Мир большой. Возможно, что больше никогда с ним и не увидишься.

      Приоткрыв в недоумённом изумлении рот молодая красавица посмотрела на грустно улыбающуюся восприемницу. Потом на согласно кивающую Мать и взметнувшись выскочила во двор. Стоящий у ворот спиной к дому Александр, пригнувшийся, как придавленный свалившимися на его плечи ледяными глыбами повернул голову на скрип входной двери.

      –Марк, – тихо пискнула "обиженная девочка", мужчина глубоко вздохнул и решительно взялся за ручку ворот.

      –САША!!! – гейзером взметнулся в небо крик отчаяния. Обернувшийся к Предначертанной Небом, Первый Епископ Рима, как высокое крепкое дерево зашатался, принимая впрыгнувшую в его объятия Жену.

      –Ну вот! И молодцы! Да благословит вас Господь, детки мои! – промолвила Мария обнимая прижавшуюся к ней, всхлипывающую от радости Марфу, – а нам, доченька, пора собираться в дорогу.

      Посмотрев на стиснувших друг друга в объятиях, не могущих друг на друга надышаться, прирастающих друг к другу, качающихся в свадебном танце новобрачных:

      –Здесь пока пусть молодые поживут, а мы в Дамаск. Туда скоро Избранного Им, Второго Первоверховного приведут…

      Пристрелочный 3

      "И сказал Господь: Я проведу пред тобою всю славу Мою и провозглашу имя Иеговы пред тобою, и кого помиловать – помилую,