Буриданы. Незнакомка. Калле Каспер

в мужской компании.

      Вот уже в его сторону с широкой улыбкой на лице, настоящий персик на вид, торопился Живков. Болгары, вернейшие друзья, это тебе не мадьяры, потомки гуннов, или поляки, католические ренегаты. Правда, за дружбу приходилось платить, покупая гнилые помидоры, но по сравнению с теми миллиардами, которые уходили на то, чтобы удерживать восточных немцев на социалистическом пути, эта жертва была невелика.

      Обняв и поцеловав Живкова, как коммунист коммуниста, искренне и по-мужски, Хрущев огляделся – кто там следующий? Но пока никого больше видно не было, только какой-то матрос стоял навытяжку рядом с трапом.

      – Как тебя зовут? – поинтересовался Хрущев.

      – Иванов, товарищ генеральный секретарь Коммунистической партии, – отрапортовал матрос.

      – Скажи-ка, Иванов, а корабль-то ваш, крепкий, надежный?

      Хрущеву «Балтика» напоминала, скорее, плавающий гроб.

      – Корабль отличный, товарищ генеральный секретарь Коммунистической партии, построен в Амстердаме.

      – В Амстердаме? Надеюсь, не во времена Петра Первого?

      Хрущев сам посмеялся своей шутке, и его настроение поднялось.

      – Ну что вы, товарищ генеральный…

      – Хватит уже этих генеральных, говори просто: товарищ Хрущев. Или еще лучше – Никита Сергеевич. Ты откуда родом?

      – Из Хомутово, что в Орловской области, товарищ Хрущев.

      – Ну, значит, мы земляки, я родился в курской губернии. А теперь расскажи, как этот амстердамский пароходик оказался в нашем флоте?

      – Голландцы построили его для немцев, как раз до войны. Ну а после он достался нам по этому, ну, репа… репа…

      – В порядке репарации, – поспешил матросу на помощь подоспевший капитан.

      Хрущев бросил на него недовольный взгляд – вечно они вмешиваются в самый неподходящий момент, когда он беседует с пролетариатом.

      – Я, кажется, не к вам обращался, – буркнул он капризно, заметил, что капитан побледнел, и перешел на более дружелюбный тон. – Ладно, не пугайтесь, уже не те времена.

      Потом снова повернулся к матросу.

      – А еще что-нибудь интересное про свой корабль, ты, Иванов, рассказать можешь?

      – Вроде не припоминаю, – струхнул матрос. – Если только не…

      – Ну-ну, валяй!

      – Три года назад его переименовали.

      – Что ты говоришь, разве он не всегда был «Балтикой?

      Увидев, что капитан отчаянно сигнализирует что-то матросу, Хрущев рявкнул:

      – Ну, дадите вы нам спокойно поговорить или нет?

      И с любопытством стал ждать, что скажет матрос Иванов.

      – Раньше корабль назывался «Вячеслав Молотов», – прошептал тот, выпучив то ли от восторга, то ли от страха глаза.

      Опять они меня достали, подумал Хрущев с ужасом. Это стало выглядеть как приговор судьбы, куда не повернись, отовсюду на тебя таращится прошлое, иногда запавшими глазами убитых товарищей, иногда ненавистным взглядом тех, кто