Черная тарелка. Михаил Кривич

не должна подавать своим детям дурных примеров, – подшучиваю я над временным руководителем России.

      Клава дает мне шутливый подзатыльник и тут же находит своей «Парламент». Мы стоим у окна и курим. По освещенной лужайке проходит статный офицер внутренней охраны. Я снова не удерживаюсь от легкой подначки:

      – Вот отправишь меня домой, можешь пригласить этого паренька.

      Не сообразив сразу, что я намекаю на ее великую предшественницу, Клава поначалу дуется, а когда до нее доходит – смеется, гасит сигарету и берет меня за руку. Мы шествуем в Первую спальню России…

      Потом мы лежим обнявшись, и при каждом нашем движении Главная койка державы слегка поскрипывает.

      – Ну вот, – говорю я, – а если придется принимать, скажем, американского президента, сраму не оберешься. Раструбят на весь мир, что в России койки скрипят…

      – А ты постарайся, чтоб мне обходиться без президентов, – в тон отвечает Клава.

      И я принимаюсь стараться. Стараюсь во всех мыслимых положениях, да так, что, окажись в нашей спаленке Маргарита Куцая, в Главпрокуратуру немедленно пошла бы вот такая телега и меня бы привлекли за надругательство над символами российской государственности. Но Куцей, к счастью, с нами не было, мы были с Клавой вдвоем, и нам было хорошо. Просто замечательно.

      Заснуть нам так и не пришлось. Еще затемно Клава грустно сказала, что мне пора: ей уже с восьми надо работать с документами.

      Я одеваюсь. Клава провожает меня до двери, прижимается ко мне, целует и шепчет:

      – Может, в среду получится… Тебе позвонят.

      У подъезда меня ждет членовоз.

* * *

      Светает. Членовоз везет меня сначала по Рублевке, потом по просыпающимся московским улицам. Прикрыв глаза, я думаю о нас с Клавой. Последние месяцы она пару раз намекала на неопределенность наших отношений. Может, и впрямь устроить всему народу праздник? Обвенчаться в большом красивом храме, чтобы были все наши, чтобы Его Святейшество самолично обвел нас вокруг аналоя, чтобы на Клаве была белая фата, а на мне черный фрак с белой гвоздичкой в петлице. Как было бы славно…

      Но стоит мне представить себя в роли принца Филиппа, всякое желание идти под венец пропадает. А с другой стороны, я так люблю просыпаться рядом с Клавой…

2007

      Из цикла «Братья Казановы»

      Рассказы

      Память

      Начнем с начала – с коммуналки на улице Чехова, теперь Малой Дмитровке, с длинного темного коридора, по обе стороны которого прикрытые, полуоткрытые, распахнутые двери.

      Двенадцать жилых комнат плюс чулан без окон, но тоже жилой, сорок три жильца – не больше и не меньше. Столько прописано в райотделе милиции и домоуправлении, а без прописки не то что жить, но и переночевать опасно: не ровен час настучат соседи, будут неприятности, большие неприятности.

      Скипидарный запах мастики для натирки полов, котлет, нестираного белья, сортирный душок.

      Сортир, кстати, просторный и чистый, гордость квартирного сообщества.